— Не переживай, — снова улыбнулся Хаяма, видя мои колебания. — Ребята из клуба и сегодня были очень тактичны.
Звучит так, словно подобное уже несколько дней повторяется.
— Хм… Тяжело, должно быть.
Честно говоря, я просто не знал, что ещё сказать. Личная жизнь Хаямы мало меня заботила. Да и тому вниманию, которое он привлекает, я не завидовал. Неплохо было бы подколоть его шуточкой, но увы, мы не настолько близки.
На секунду улыбка Хаямы стала шире, словно его терзала какая-то боль, заставляющая перехватывать дыхание.
Но он тут же тряхнул головой, снова надел свою обычную улыбку и кивнул в сторону велосипедной парковки. Я пошёл следом.
— Юкиносите, наверно, сейчас ещё хуже.
— А? Юкиносите? Почему? — Машинально отреагировал я.
— Очень многие любят совать свой нос в чужие дела, — жёстко выплюнул он, не оборачиваясь. — Наверно, им просто любопытно, но вообще-то это неприятно.
Голос Хаямы был необычно резок. И никак не вязался с образом всегда по-доброму улыбающегося парня.
Но я понял, что Хаяма говорил о циркулирующем в последнее время слухе.
Уверен, та девчонка пришла ему признаваться именно потому, что услышала эту сплетню. Её подруги наверняка воспользовались тем слухом как поводом, чтобы подтолкнуть её. И в последние дни, надо полагать, такое повторялось неоднократно.
Хаяма глянул на меня через плечо. Фонарь осветил его нахмуренные брови и извиняющуюся улыбку.
— Наверно, Юкиносите из-за этого тоже достаётся. Не извинишься за меня перед ней?
— Сам извинись.
— Я бы не прочь, только не стоит сейчас мне к ней подходить… А то новые слухи пойдут. Пусть уж лучше остаётся как есть.
Он говорил, будто вспоминая. Словно уже когда-то проходил через подобное.
И наверно, не он один. Но и она тоже.
Я резко остановился, когда эта мысль пришла мне в голову. Но всё же сумел заставить ноги снова зашевелиться.
— Ты словно привык уже… Такое уже случалось?
— …Кстати, ты что-то хотел от меня?
Хаяма лишь пожал плечами на мой вопрос, сразу сменив тему. Ясно давая понять, что не хочет углубляться в прошлое.
Значит, это граница, за которую мне не позволено заходить. И я тоже переключился.
— Да ничего такого… Просто спросить кое-что хотел. Насчёт твоего ответа на анкету.
— Вот как? — Тихо пробормотал Хаяма, криво усмехнувшись. — Тебя кто-то об этом попросил?
— Нет, ну… Я просто для справки.
Не мог же я сказать, что это Миура просила. И пока я стоял столбом, подыскивая подходящий ответ, Хаяма вздохнул и снова двинулся вперёд.
— У вас… новая работа? — В его словах чувствовался холод и даже какой-то оттенок презрения. Я не мог взглянуть в лицо Хаямы, уставившись на его сжатый кулак. — Ты такой же, как всегда.
Его слова были слышны совершенно отчётливо, несмотря на ветер. Ветер, заставляющий крышу скрипеть, словно старый заржавленный велосипед.
От столь неприятного скрипа и мой голос стал резче.
— Я уже говорил тебе. Такой уж у нас клуб. Мы помогаем людям.
— Понятно. Не мог бы ты сделать и мне одолжение? — Хаяма остановился и повернулся ко мне. — Будь любезен, перестань доставать меня подобными вопросами.
На его лице не было улыбки. Сжатый кулак разжался, в монотонном голосе не чувствовалось никакой силы. Но слова были прекрасно слышны даже сквозь ветер.
Мне нечего было ему ответить. Повисло молчание.
Но всего на мгновение. Хаяма тут же улыбнулся.
— …Ну или как-то так, — шутливым тоном сказал он. — Что бы ты делал, если бы я сказал тебе такое?
— Что бы я делал?.. Вот когда скажешь, тогда и буду думать.
— …Ясно.
Больше мы ничего друг другу не говорили, пока не добрались до велосипедной парковки. Там Хаяма остановился и показал в сторону боковой калитки.
— Меня заберут на машине.
— А, ясно.
Эти слова подразумевали прощание, но Хаяма не двигался с места. Лишь смотрел в ночное небо.
Я тоже поднял взгляд, интересуясь, что же он там увидел.
Но мне открылось лишь слабо освещённое школьное здание и отражающийся в его окнах свет уличных фонарей. Ни луны, ни звёзд видно не было.
— Что же касается твоего вопроса, ответ придумай сам, — неожиданно сказал Хаяма. — Не знаю, кто тебя просил, но… если сделать выбор, не размышляя над ним самому, обязательно потом пожалеешь.
И пошёл прочь.
Он уходил в темноту, куда не достигал свет фонарей. Я знал, что там находится боковая калитка, но на мгновение мне показалось, что я не понимаю, куда он идёт.
Слова, которые он произнёс, должны были адресоваться тому, кого здесь не было.
Но как ни странно, казалось, что они предназначались совсем не для того человека.
Размышляя на уроках о привычках и обстоятельствах человека по имени Хаято Хаяма, я заметил одну вещь.
Что беспокойство Ирохи Ишшики отнюдь не было необоснованным.
Тогда в клубе она всё правильно сказала. Бродящие по школе слухи влияли на окружение Хаямы.
Сплетни насчёт него и Юкиноситы продолжали расползаться по классам и коридорам.
Вполне естественно, если учесть, насколько эти двое известны в школе. Ими интересовались и парни, и девушки.
Даже валяя дурака в классе на перемене, я видел, как мои одноклассники поглядывают на Хаяму.
И слышал, как треплются сидящие за мной наискосок девчонки.
— Как думаешь, это правда?
— Понятия не имею, самой интересно. Думаешь, они в самом деле встречаются?
— Но девчонки из класса «Е» говорят, что нет.
— Ещё бы. Так они тебе всё и расскажут. Они такие милые!
— Ага, как же! Смешные они, а не милые!
Уточнять они не уточняли, но зуб даю, речь шла всё о тех же слухах насчёт Хаямы и Юкиноситы.
Необоснованные сплетни на базе неподтверждённых слухов. Беда в том, что было в них что-то заманчивое, что и притягивало всех.
Ещё бы, для семнадцатилетних девчонок поболтать – милое дело. Особенно если речь идёт о местных знаменитостях.
Девчонки, чьих имён я не помнил, продолжали шептаться.
— Просто удивительно. Юкиносита вся из себя такая, но тоже на него посматривает, да?
— А, понятно. Они встречаются, но даже не разговаривают. Он ей только за внешность нужен, да?
— А? Разве Хаяма не такой же?
— Да ну?
Они тихо захихикали. Кажется, они хотя бы старались, чтобы их не слышал Хаяма с компанией.
Но мне этот разговор резал слух. До чего же они раздражают.
Такие сплетни чем-то сродни назойливому жужжанию комара над ухом. Или беспрестанному тиканью настенных часов бессонной ночью. Я невольно цокнул языком.
Меня эти слухи никак не касаются, но даже меня они уже достали. Могу представить, что чувствуют те, о ком сплетничают.
Невежественные сплетники могут ляпнуть что угодно, ещё сильнее всё извращая, руководствуясь лишь своими беспочвенными спекуляциями, выводами, желаниями и ревностью.
Быть может, большинство из них поступает так вовсе не со зла. Они просто развлекаются. А если попытаешься протестовать, они заявят «Да ладно тебе, это же просто шутка».
Теперь, потому что я видел всё сам… нет, потому что я знал тех двоих, я впервые понимал, каково им.
Юкино Юкиносита и Хаято Хаяма постоянно живут в таком окружении. Из-за внешности и талантов им уделяют много внимания и многого от них ждут. Расплата за то – чужие обиды и зависть, которые им приходится терпеть в одиночестве.
В обществе, которое ревностно следит за юностью, школа сильно смахивает на тюрьму. Тот, кто популярен, всегда будет в центре внимания. Все за ними следят, а порой и издеваются. Стенфордский эксперимент46 днём и ночью, без перерыва. Когда чувство долга трансформируется в нечто агрессивное и опасное.