…Стоп. Что? Я укоризненно посмотрел на неё, и Комачи замахала руками.
— Нет-нет-нет, я не полезу в воду, в которой сидел братик. Там же твои флюиды. Ни за что.
— За свинью меня держишь?
Скажет ли Вакаме когда-нибудь такое Кацуо… Думаю, после семьи Исоно остаётся очень приятная вода.23
Ну почему эта девчонка обязательно хочет сменить оставшуюся после меня воду? Не слишком ли это? Я имею в виду, я всегда радовался флюидам Комачи, когда принимал ванну после неё… Впрочем, ничего странного, конечно, если тебе такое кажется отвратительным.
Да, та милая маленькая Комачика и сегодняшняя Комачи сильно различаются. Потому, наверно, что она становится девушкой…
Стоило мне подумать, что сестрёнка растёт, и на глаза сами собой навернулись слёзы. В уголках глаз Комачи тоже что-то блеснуло. Неужели она чувствует то же самое, подумал я и услышал зевок.
— Ладно, Комачи пойдёт в ванную.
— Осторожнее там, не засни.
— Ла-адно…
Кажется, она в самом деле устала. Ничего удивительного, до вступительных экзаменов всего несколько дней.
Я могу помочь ей хотя бы тем, что не буду принимать ванну вперёд неё. И молитвами. А ещё могу согреть ей одеяло и туфли. Ой-ой, она же меня опять возненавидит. Хотя в период Сенгоку я наверняка добился бы успеха в жизни.
Кажется, не время сейчас заводить разговор про Валентинов день…
Думаю, лучше будет вообще не рассказывать Комачи о предстоящем мероприятии. Не стоит нагружать её или заставлять переживать. В конце концов, она же по уши загружена подготовкой к экзаменам. Когда они закончатся, вознагражу её по-царски.
А значит, надо всячески постараться оградить Комачи от моих проблем. Нельзя беспокоить её или заставлять волноваться!
Она старается изо всех сил, негоже вставать у неё на пути.
Полагаться на собственные силы и собственную волю – это путь к взрослению. Научившись ползать, потом ходить, когда-нибудь ты впервые поймёшь, что значит идти вместе с кем-то.
Постепенно отдаляясь от брата, Комачи так же постепенно станет взрослой. Как одиноко, как одиноко…
Мучимый одиночеством, я зарылся лицом в шерсть всё ещё сидящего у меня на руках Камакуры.
А-а… Когда я смогу получить шоколад от Комачи… Я хотел бы получать его всю свою жизнь.
Дружеский это шоколад или какой ещё, уже неважно. Всё, что я хочу – это Комачоко.
…Сделайте мне Комачоко, хорошо?
Глава 4. Итак, начинаются радость и беспокойство среди парней (девушки тоже присутствуют)
После той беспокойной консультации прошло уже несколько дней.
Всё это время клуб помощников ничем особенным не занимался. Мы разве что давали кое-какие советы Ишшики, забегавшей время от времени.
Сама Ишшики, похоже, старательно тянула свою работу. Даже когда кончались все занятия, я несколько раз видел её. Как правило, она куда-то бежала.
Вице-президент, кстати, на которого свалили много бумажной работы, выглядел весьма удручённым. И я частенько видел, как секретарь уговаривает его, мол, кто я, по-твоему, поделись работой со мной. Всем привет, я тот, кто обычно ненавидит всех парней.
Сегодня день самого мероприятия, и все члены школьного совета спокойны и деловиты как обычно. Совсем не так, как перед тем рождественским мероприятием.
Из спортивно-развлекательного центра возле станции доносился шум. Было ещё рано, но всё равно стоило прийти сюда, чтобы помочь. Точнее, я сейчас не о себе говорю, а об Юкиносите.
А значит, и мне пришлось туда отправляться. Я там не был с самого Рождества, но за такое короткое время ничего не должно было измениться.
Я поставил велосипед на ближайшей стоянке, и мы втроём знакомой дорогой двинулись к центру.
Там, внутри, под руководством Ишшики суетились члены школьного совета, готовясь к мероприятию. Едва я нарисовался в дверях, Ишшики заметила меня и тут же подбежала. В руках у неё была целая пачка каких-то листков.
— А, семпай. Ты и правда рано.
— Угу.
Из-за моей спины выдвинулись шедшие позади Юкиносита с Юигахамой.
— Добрый день, Ишшики.
— Приветики! Ну что, чем помочь?
Ишшики вскинула голову, словно над чем-то размышляя.
— Хм-м-м. А, вот, помогите мне прилепить вот это. Просто повесим где-нибудь у входа, там разберёмся.
Ишшики показала на здоровенный, размера B224 лист бумаги, словно сделанный в спешке. По идее это должна была быть афиша, но выглядел он так, словно кто-то расписывал на нём фломастеры. Кроме слов, тут были и картинки в стиле граффити вроде сердечек, шоколадок и смайликов. А может, точнее будет сказать, что на нём словно какая-то гигантская рука набросала записку.