– На самом деле, много всего. Я не уверен, что смогу всё объяснить.
– Ну хоть так, – немедленно ответила Ишики, давая понять, что отвертеться не получится. Но вряд ли её устроит хоть какой-то ответ. Мои эмоции и сентиментальность трудно описать словами, из-за чего они и крайне опасны: можно придать им любую форму, и в то же время очень сложно их описать другому человеку так, чтобы он понял. Они – это нечто непрозрачное, бесформенное, нечёткое, и, если их и оформить в слова, неизбежно возникнет серьёзная ошибка. Тем более, мне не очень хочется придавать им конкретную форму.
Я постоянно использовал работу и сестру как оправдания. И сейчас было бы неплохо приплести кого-то или что-то в качестве причины. Сказать, что Ишики Ироха попросила помочь, было бы проще всего. Но наверняка она хочет услышать не эти слова, сказанные для отмашки. Во взгляде чувствовалось, что причины и понимание на самом деле не нужны; она хочет услышать хоть что-то, пусть даже сложно будет объяснить. Поэтому я честно и откровенно, хоть и понимая, что это не тот, нужный ей ответ, вздохнул и начал говорить.
– У меня есть ответственность.
– Ответственность? – пробормотала Ишики, прикрыв глаза и затаив дыхание. Наверно, она склонила голову, потому что это не то, что она могла ожидать от меня, после чего опустила взгляд на пол. Но перед этим она бросила на меня взгляд, мол, продолжай. Я в ответ кивнул и начал медленно из себя что-то выдавливать. Я не затягивал свой галстук, но отчего-то мне стало душно и жарко в груди.
– Возможно, это прозвучит странно, но… зависимость и всё такое – это моя ответственность. Просто теория, но всё же я хочу свести концы с концами, подвести итоги. Я всегда так делал, поэтому вряд ли смогу резко измениться. Вот и всё, – закончил я свой вывод. Рука Ишики медленно опустилась.
– Извини. Это не тот ответ, который я ожидала, поэтому я замешкалась. Ой, складки появились… Извини.
– Да ничего, он изначально был мятый, – сказал я, но Ишики, бормоча что-то вроде «ой, блин», «так не пойдёт», начала его разглаживать и растягивать. Она его так дёргала, что мне пришлось шевелить шеей.
Однако её руки внезапно замерли.
– А ты сможешь сказать это же Юкино-семпай? – задумчиво спросила Ишики, смотря на мой галстук. Поняв, что я опять затрудняюсь с ответом, она дёрнула за галстук, давая мне понять, что ждёт ответа. Её соломенного цвета волосы двигались в такт, из-за чего Ишики мне показалась играющейся кошечкой, что меня успокоило и заставило широко улыбнуться.
– … Сказать-то я смогу, но вот поймёт она меня или нет – другой вопрос.
– Какие же вы нудные… – сказала Ишики, подняв на меня взгляд, и с некоторым разочарованием усмехнулась. После чего она отпустила мой галстук и постучала по моей груди поверх него.
– Для меня помощь вашего клуба – наилучший вариант. Поэтому сделай всё как следует.
Ишики быстро встала и ткнула в меня пальцем. После чего она ярко улыбнулась, поманила меня жестом в сторону клуба, и, колыхнув юбочкой, развернулась и пошла. Значит, она меня впустит внутрь… Я медленно встал и последовал за ней.
Едва я попал в комнату ученического совета, мне тут же ударил в нос сильный запах… наверно, какой-то освежитель для помещений. Фруктовый аромат, в отличие от нашего клуба. Чёрным чаем там не пахло. И без того небольшая комната забита различным хламом. Вероятно, всё это символы многолетних трудов. Но среди хаоса было одно упорядоченное место: простой на вид стол недалеко от длинного помпезного стола президента, за которым находилась белая доска для надписей. А за столом сидела Юкиношита Юкино.
Судя по тому, что больше никого не осталось, Ишики с Юкиношитой решили в итоге работать вдвоём. Следы их работы остались на доске в виде красных, чёрных, и синих надписей. Юкиношита была чем-то занята, но, услышав шум, повернулась ко мне.
– О, Хикигая-кун.
– Ага.
Юкиношита выглядела обычно, даже немножко мне улыбнулась. И это несмотря на то, что её уже, по идее, попросили отказаться от прома.
– Ишики-сан, давай возьмём перерыв.
Юкиношита перевернула доску её и отодвинула в сторону благодаря колёсикам, после чего решила приготовить чай. Умело включив кипятильник учсовета, она достала бумажные стаканчики и приготовила чайные пакетики. Пока я смотрел с ностальгией за её движениями, Юкиношита заметила это и указала мне взглядом на стул, находящийся напротив её стола. Вскоре из кипятильника начал подыматься пар, и я выдвинул указанный стул. Ишики тоже села на роскошный стул со спинкой, точнее на его край. После чего она налила чай из чайника, не того, что использовался в нашем клубе помощи, и пододвинула ко мне. Я с благодарностью взял чай, налитый в заготовленный для посторонних бумажный стаканчик, и вдохнул непривычный аромат.