Я смотрел на него наполовину уважительно, наполовину поражённо, но, оказалось, я не один такой был.
– Хаяма-семпай такой крутой.
– Кажется, я впервые встретил человека, которого могу назвать семпаем.
Хатано и брат Сагами смотрят на Хаяму с почтением, с полными слёз глазами. После чего бросили на меня с Займокузой взгляды, полные презрения и унижения. Но я и так знаю, насколько мы с Хаямой разные, поэтому не чувствую злости. Но, как бы это сказать… Не очень приятно, когда это говорят прямо в лицо. Неправильно это, что ли. Дать им поучение, как должен сделать семпай? Как семпай. Семпай ведь должен наставлять! Я постучал по плечу брату Сагами, который случайно оказался рядом.
– Х-м, так тебе нравится Хаяма? Твоей сестре тоже. Вы так похожи.
В ответ брат Сагами громко цыкнул, и его лицо исказилось. Да-да, точь-в-точь её лицо. Вот что я хотел увидеть. Я зловеще ухмыльнулся, а Займокуза опустил плечи и разочарованно вздохнул.
– Хачиман, в этом-то и есть твоя проблема.
Ох, меня Займокуза учит… Так, вообще-то тебя тоже не приняли за семпая.
Впрочем, я на самом деле напал на младших кохаев и спустил на них раздражение; само собой, что я чувствую себя плохим человеком. Так что и поучения ожидать вполне естественно.
Пока я думал, как бы сгладить эту ситуацию, Тоцука легко коснулся моего бедра. Из-за этого я чуть было не издал пошлый звук, но сдержался, используя все свои силы, и вопросительно на него посмотрел.
– Я схожу за напитками, – сказал он и показал мне пустой стакан. То есть он хочет, чтобы я его пропустил. И тут я понял.
– Да я пойду, и заодно всем возьму.
– Уверен? – робко спросил Тоцука, при этом намекая, что пойдёт со мной, поэтому я показал, чтобы оставил это мне, и подмигнул.
– Ну, это заодно, – сказал я и быстро встал, чтобы никто ничего не успел сказать, взял пустые стаканы со стола и ушёл.
Осторожно шагая с подносом в сторону бара, по дороге я заметил, как перед автоматом с кофе стоит, покручивая пальцами свои золотые локоны, Миура. Похоже, не может решить, что выбрать. Она тоже меня заметила, но ничего не говорит, просто бросила взгляд. Хотя я тоже ей ничего не говорю!
Я подошёл к расположенному сбоку диспенсеру и начал наполнять стаканы. Миура стояла на полшага позади меня, как вдруг протянула руку и нажала на этикетку «капучино». Автомат начал с гудения, издал звук наливания кофе, и затем – звук пара. Я бросил в ту сторону взгляд и увидел белоснежную пенку поверх чёрного эспрессо.
– А ты… – обронила Миура. Неясно, к кому она обращается, но это было слишком громко, чтобы решить, что она говорит сама с собой. Может, это она ко мне? Я глянул на неё, но она всё ещё смотрела на автомат, в котором всё так же стояла чашечка кофе. Белая пенка покрывает поверхность, и всего лишь пара капель стекает с краника.
– Ты… что ты думаешь?
– О чём? – ответил я, поняв, что она всё-таки ко мне обращается. Но смысл её слов ускользает от меня. Я переспросил, поставил полный стакан колы и начал наливать следующий.
Кажется, что здесь слишком тихо, хотя и кабельное телевидение включено, и песни в комнате неподалёку поют, диспенсер шумит и стаканы.
– Я о Юи, – сказала она, совместив со вздохом. От неожиданности я перестал набирать колу, точнее, мои руки остановились.
– А-а, – ответил я, просто чтобы заполнить пустоту. Но тут же об этом пожалел – можно было спросить с невинным видом, о чём она, или же просто проигнорировать. Но я так не поступил, потому что что-то меня зацепило. Наверно, поэтому меня и удалось застигнуть врасплох. Миура беззвучно вздохнула, словно ждёт, пока я что-то скажу. Но мне нечего сказать, в том числе и потому, что я пытался выглядеть достойно.
Хотя я и понимаю, что молчать в этой ситуации подло, но и спрашивать у Миуры напрямую не менее подло.
Увидев, что я молчу, Миура грубо схватила чашечку и поставила на поднос, раздражённо вздохнув.
– МЫ… с тобой не друзья, Хикио, и ты мне безразличен. А Юи мне ближе.
Сначала её фразы были какими-то невнятными, но постепенно её слова начинают обретать некую ласковую форму. Из-за сухого голоса мне показалось, что она плачет, поэтому обернулся. Слёз у неё не было, даже наоборот – в её глазах горели огоньки.
– Поэтому… не веди себя безответственно. Это бесит.
Я проглотил язык из-за резких слов и жгучего взгляда. Она на меня давит. Нет, не страх и не гнев меня подавили, скорее, её доброта.
Если так подумать, то она всегда защищала своими высокомерными выпадами близких к ней людей. О Хаяме и Эбине-сан и говорить нечего, и о Юигахаме она всё это время переживала. К тому же у них с роспуском клуба помощи появилась возможность проводить больше времени вместе. Поэтому она могла увидеть немного больше.