– Горячо тут… Голова может закружиться, – сказал Тоцука, быстро обмахивая себя рукой, а по его белой, словно фарфоровой коже, стекали, словно жемчужины, капельки пота. На миг задержавшись в ключичной ямочке, капелька пота блеснула, как драгоценный камень. Тоцука поднял повыше полотенце и неловко отвёл взгляд.
Моё сознание чуть не улетело от этой позы.
Хотя, наверно, даже улетело.
– Кстати, сауна… у нас что, времени свободного много?
Из-за этого хриплого голоса я пришёл в себя. Но вот память нескольких прошлых секунд исчезла.
– А что делать? Ну что, давай, кто дольше продержится?
– Сауна не для этого, тихо там.
Я тут изо всех сил стараюсь восстановить цепочку памяти, дай мне сконцентрироваться. К тому же сауна – это не место, где нужно «держаться», я бы сказал, нужно спасать себя самостоятельно. Однако, люди, которые не помылись перед общей ванной, и те, кто выжимает потное полотенце на горячие камни – преступники однозначно. При обнаружении убивать захватом руки!
Хоть я и не стану настолько далеко заходить, но всё же из-за моего тяжёлого тона Тобе тут же умолк. Однако, похоже, Тобе тоже из тех людей, которые теряют память о нескольких предыдущих секундах.
– Как насчёт кто последний – тот и выиграл? – сказал он. Хаяма в ответ скорчил недовольную рожу.
– Мы вошли не одновременно, поэтому будет нечестно.
– Ага! Тогда, давайте тот, кто первый скажет, что горячо – проиграл. Похожие слова тоже запрещены, а то ничего толкового не выйдет.
– Понял, ладно. Начали! – быстро сказал Хаяма. Похоже, ему тоже не нравится возиться с Тобе. После сигнала некоторое время все молчали, но спустя несколько секунд Тобе начал мотать головой, чтобы убрать воду со своих длинных волос.
– Бли-ин, делать нечего. Давайте не молчать? Может, поговорим о чём-то?
– Ну, придумай нам тему, – сказал Хаяма.
– Э? Да ладно? А…
Тобе ненадолго задумался.
– Кстати! Хикитани-кун, а ты это… Ну, встречаешься с Юкиношитой-сан? – раздалось эхом по сауне. Хаяма и Тоцука посмотрели друг на друга с неловким выражением лица.
– Нет, да нет, конечно. Нет ведь… Нет? Скажи, что нет! Ответь мне честно. Не переживай, я не буду злиться, хорошо? – быстрым и словно комариным голосом на ухо мне прожужжал Займокуза.
– … – я сохраняю молчание. Тобе внимательно на меня смотрит, наклонившись, и ждёт от меня ответа. Хаяма слегка стукнул Тобе по голове.
– Не говори.
– Вот-вот. Мы ведь договорились, что будем молча смотреть, потому что если спросить прямо – он пойдёт в отказ, – тихо сказал Тоцука на ухо Тобе.
Э-э?.. Как это?.. Все уже немного заметили и молчали из такта?.. Это… Ну…
Я запрокинул голову, чтобы заодно и смыть пот.
«А-ах… Хочу сдохнуть…» – подумал я от чистого сердца и горячо и громко вздохнул, чтобы переключиться.
– Э? Так, ты только что сказал запретное слово. Тобе, ты выбываешь.
– Выбывает! – поддержали моё взятое с потолка предложение Тоцука и Займокуза.
– Э? Стойте, почему? Я же не сказал слово «жарко»!
Не ори. Перед моей способностью «запретное слово» оправдания не помогут. Рынок решил, что «го», «ря» и «чо» в любом порядке – и ты выбываешь.
Похоже, Тобе заметил, что что-то не так: «М, кстати…».
Маша рукой перед своим лицом, Тобе медленно поднялся. За ним, шлёпнув себя по бедру, встал и Займокуза.
– Угу, я уже на пределе, – сказал Займокуза и вышел, выталкивая Тобе.
– И я, – Тоцука вышел, шатаясь.
Людей стало меньше и, само собой, в сауне стало тише. Остались только я и Хаяма, который сидел неподвижно, словно медитировал. Слышно было только звук дыхания. Мы сидели, словно состязаясь, кто дольше продержится, когда Хаяма заговорил.
– А что на самом деле? – сказал он без интонации, однако у меня по коже словно прошёл огонь. Его спина словно говорила, что он не сдвинется, пока не услышит ответ.
– Ничего такого… Да и не время сейчас для этого, – сказал я, глубоко вздохнув, и спина Хаямы дрогнула. Хаяма засмеялся, держась за живот. Когда его смех утих, он глубоко вздохнул и встал. Повернувшись ко мне только туловищем, он широко и бодро улыбнулся, однако улыбка была циничной, неприятной.
– Жарко, – холодным тоном сказал он и медленно вышел из сауны.
***
Хорошенько отсидевшись в ванне под открытым небом, я понял, что моему телу и душе заметно полегчало. Идя в сторону обувного шкафа в хорошем настроении, я отправил Комачи сообщение: «Ужин не нужен».