— Хикигая, в целом ситуацию я поняла, — серьёзно сказала она. —Хотелось бы выслушать детали. — И сунула сигарету, которую курила, в карманную пепельницу.
Я рассказал всё, что мы знали. И даже то, что только предполагали. Хирацука всё внимательно выслушала и коротко вздохнула.
— Тот факт, что ученица нашей школы подрабатывает по ночам — дело серьёзное. Нам надо побыстрее со всем этим разобраться, пока дело не зашло слишком далеко. Сейчас этим и займусь. — Она фыркнула совсем не по-учительски. — Ну что вы смотрите? Я отпустила Кавасаки как раз перед тем, как прийти сюда. Через пару минут появится.
…Что это у меня за непонятное беспокойство возникло? От её манер так и тянет злорадством.
— Э-э, вы в курсе, что физическое насилие запрещено?
— Конечно… ты же понимаешь, что подобные методы я применяю только к тебе?
— Нет, это совершенно не романтично.
Тем временем, лениво перебирая ногами, у ворот появилась Саки Кавасаки. И смачно зевнула, совершенно ни на что вокруг не обращая внимания. На плече у неё вяло покачивалась школьная сумка.
— Кавасаки, задержись.
Властно сказала ей в спину Хирацука. От такого голоса дрогнула земля.
Кавасаки остановилась, развернулась, чуть склонилась плавным движением и прищурилась.
Хирацука тоже была высокой, но до Кавасаки не дотягивала. Её длинные ноги в башмаках откидывали мелкие камешки.
— …Вы чего-то хотели?
Агрессивно ответила Кавасаки хрипловатым голосом, всем видом показывая, что её это совершенно не интересует. Так резко, что даже пугало. Не как пугают хулиганы — «я из тебя всё дерьмо выбью!», а как старуха в задрипанном баре. Которая сидит с края стойки с виски и сигаретой.
С другой стороны, всё тело Хирацуки тоже буквально излучало похожую пугающую ауру. Как усталый старик, который с бутылкой пива и пятой порцией собы сидит в привокзальной китайской забегаловке в захудалом районе, смотрит бейсбол и орёт «Неудачник! Дерьмо ты, а не питчер!». Это что, битва титанов?
— Кавасаки, я слышала, что ты в последнее время поздно приходишь домой, аж поутру. Чем и где ты занимаешься?
— Кто вам это рассказал?
— Информация о клиенте строго конфиденциальна. Отвечай.
Хирацука говорила тоном, не допускающим возражений.
Кавасаки вяло вздохнула. Казалось, она смеётся над учительницей.
— А какая вам разница? Я никому проблем не доставляю.
— Но можешь в будущем. Ты не всегда будешь школьницей. Неужели не понимаешь, что люди за тебя беспокоятся? И твои родители, и я, — настаивала Хирацука.
Но Кавасаки лишь посмотрела на неё со скучающим выражением.
Теряя терпение, Хирацука взяла Кавасаки за руку.
— Ты никогда не думала, что чувствуют твои родители?
На полном серьёзе заявила она, вцепившись так, словно не собиралась никогда отпускать.
Наверно, это прикосновение было мягким и тёплым. Растопят ли столь пылкие чувства сердце Кавасаки?
— Учитель…
Прошептала Кавасаки, прикасаясь к её руке.
И…
— Я знаю чувства своих родителей. А вот вам-то откуда о родительских чувствах знать, если вы никогда не были родителем? Сначала выйдите замуж, заведите своих детей, а потом уже и говорите такое.
— У-урк!
Кавасаки развернула ситуацию на сто восемьдесят градусов. Хирацука качнулась как боксёр, пропустивший убийственный удар. Она явно получила тяжкие повреждения и так и не смогла донести свои чувства.
— Госпожа Хирацука, сначала о своём будущем позаботьтесь, а потом уже о моём думайте. Замуж выйдите, что ли.
Тело Хирацуки потряс новый удар. Колени задрожали. До ног уже дошло, хех… Поражены оказались плечи, бёдра и всё остальное, включая речевой аппарат. Она захрипела, но так и не смогла ничего сказать. Из глаз потекли слёзы.
Безжалостная Кавасаки, не обращая на это никакого внимания, исчезла в направлении велосипедной парковки. Мы молча смотрели, не зная, что сказать. Юигахама и Комачи упёрлись взглядом в землю. Тоцука пробормотал про себя «Бедная учительница…»
Юкиносита пригнулась. Словно изо всех сил стараясь стать незаметной.
Почему? Почему дело дошло до того, что я должен что-то сделать, думал я. Я просто чувствовал, что должен что-то сказать. Может… мне её жалко?
— Э, ну… учитель? — Пробормотал я, подыскивая какие-то слова утешения.
Хирацука повернулась заторможенно, словно зомби. Шмыгнула носом. Сказала тонким дрожащим голосом «Я домой…», утирая слёзы пальцами.
И, не дожидаясь моего ответа, пошатываясь, направилась к автомобильной стоянке.
Ты старалась изо всех сил. Пока я смотрел вслед её спотыкающейся одинокой фигуре, жаркое солнце высушило слёзы на моих глазах.
Женитесь кто-нибудь на ней, пожалуйста.
Через час после того, как Хирацука растворилась в лучах заката, когда на небе загорелась первая звезда, мы были на станции Чиба.
Комачи понесла Камакуру домой. Рано ещё ей, среднекласснице, соваться в центральный деловой район Чибы. Ей больше подходит перекусить с подругами в четырнадцатом ресторанном дворике Йокадо.28 А если серьёзно, на что среднекласснице там смотреть? Ненавижу Йокадо с тех пор, как мама брала меня с собой по магазинам. Матерям лучше куда-нибудь вроде Парка Матерей подаваться.29
А стрелки часов тем временем приближались к половине восьмого вечера. Наступало время, когда город погружается в вечернюю суету.
— Похоже, здесь в центральном районе только два заведения, у которых в названии есть «Ангел» и которые работают заполночь, — сказал я.
— И это одно из них?
Юкиносита подозрительно посмотрела на сияющую неоновыми огнями вывеску, гласящую «Кафе горничных Ангел». Рядом с вывеской красовалась картинка с девушкой с кошачьими ушками, манящей к себе — «Добро пожаловать домой, гав».
На лице Юкиноситы большими буквами было написано «Да что это вообще такое, чёрт побери?».
Я, собственно, чувствовал то же самое. Что это вообще такое? Добро пожаловать домой, гав, мяу? Они думают, что они тут кошки и собаки? И даже от названия «Ангел» разит глупостью. Не могут ангелы иметь ничего общего с подобным местом.
— Значит, в Чибе есть кафе горничных…
Юигахама недоверчиво посматривала на здание.
— Какая ты наивная, Юигахама. Нет ничего, чего не было бы в Чибе. Недопонимание тенденций и фиксация на них — это Чиба. Не самый лучший взгляд на жизнь. Такова она, Чиба.
Это так. Можно сказать, что Чиба — на редкость неудачливая префектура. Международный аэропорт Нарита, Токийская выставка игр, «Немецкая деревня», «Чибийская Сибуя» — все эти странные новшества не что иное, как результат фиксации Чибы на модных тенденциях, обычно под влиянием Токио. Приспосабливаться и добавлять — для Чибы это всё. Если вспомнить о «Сотне холмов», эксклюзивном жилом районе Чибы, можно сказать, что из-за этого Чиба уже играет вторую скрипку в остальном мире.
И здесь, в центре линии Кейсей-Чиба, собралась без разбору вся анимация, формируя сердце определённой чибийской субкультуры. Чиба рифмуется с Акиба, в конце концов. Чего ж удивляться, что здесь есть и кафе горничных.
— Я не слишком разбираюсь в таких вещах, но… что такое кафе горничных?
Тоцука снова и снова изучал вывеску, но никак не мог понять её смысла. Подозреваю, что он не понял бы, даже будь там написано «Хотите провести время с донельзя милыми горничными?». «Что такое провести время с горничными?», спросил бы он, «Это что, горничной поработать?».