На самом деле я хотел сказать, чтобы он весь день говорил, что любит меня.
— Тогда я должен весь день с тобой проводить.
Тоцука мило засмеялся, прикрыв рот рукой. А затем сложил ладони вместе и с волнением взглянул на меня.
— Хикигая, ты уже решил, куда пойдёшь на экскурсию?
— Что будет, то и будет, а чего не будет — того не будет.
Он ошеломлённо посмотрел на меня и слегка вскинул голову. Я заметил мелькнувшую полоску кожи на ключице под воротником его спортивного костюма и невольно отвёл глаза. Откуда у него такая прекрасная кожа? Каким мылом он моется?
— Ну, я имею в виду, что мне всё равно, куда идти, — пояснил я. — Если не домой, то всё остальное без разницы. Всё без толку.
— О, иногда ты так красиво говоришь.
Вообще-то, не припомню, чтобы я хоть одно красивое слово сказал. Но Тоцука был поражён, словно мои слова произвели на него глубокое впечатление.
У меня было ощущение, что даже если он презрительно фыркнет, моя тяга к нему лишь усилится. Но сам факт того, что его привлекательность может расти, что бы он ни сказал, в определённом смысле пугает. Словно я на краю того, чтобы пойти путём, который не стоит называть.
— Так… ты уже решил, с кем пойдёшь?
Тоцука робко, но явно настойчиво посмотрел мне прямо в глаза.
Я не представлял, что мне ответить. Его слова прозвучали словно «Я хочу пойти с тобой, но раз уж ты решил, это грустно, да?». И этого было достаточно, чтобы заставить меня насторожиться.
Его неожиданный вопрос словно пробил брешь в глубины памяти. Да, что-то подобное уже было когда-то…
Понимаете, я тогда был тогда восьмиклассником, и меня назначили старостой. А помощником стала красивая девочка. Она улыбнулась мне и сказала «Давай как следует постараемся в этот год»…
Гр-р-р! Дерьмо! Опять меня едва не одурачили эти совершенно непостижимые слова. Не хочу снова страдать.
Я уже однажды прошёл через это. Опытный одиночка, обжёгшись на молоке, дует на воду. Признания в любви как расплата за проигрыш в «камень-ножницы-бумага», фальшивые любовные письма, написанные мальчишками под диктовку девочек — не хочу иметь с этим ничего общего. Я — ветеран войны. Никто не умеет проигрывать лучше, чем я.
Хорошо. Успокойся. В таких случаях надо использовать принцип зеркального отражения — это легче всего.
Так что я ответил вопросом на вопрос.
— А ты уже решил, с кем пойдёшь?
— Я-я? — Тоцука покраснел, ошеломлённый тем, что его же вопрос вернулся к нему. — Я, ну, да, решил. — Он прикрыл глаза и украдкой поглядывал на меня, ожидая реакции.
Что ж, такова жизнь. Тоцука — член теннисного клуба. А значит, у него есть своя компания и там неизбежно возникают связи. Разумеется, у него в классе есть друзья.
Я же вхожу в клуб, который служит изолятором для школьных отщепенцев и в котором друзей не заведёшь.
— Если подумать — да, собственно, тут и думать не надо — у меня нет друзей среди парней.
— Э-э… Хикигая… — Совсем тихо сказал Тоцука. — Я парень, знаешь ли…
Он был таким милым, что я практически не разобрал его слова.
Но как бы то ни было, такое странное чувство, когда можно поговорить с кем-то в классе. Даже после той истории с теннисом мне сказали лишь пару слов. Можно ли назвать таких друзьями? Сомневаюсь. Когда идёт пустая болтовня, неважно насколько хорошо мы знакомы — тут можно быть и совсем посторонними людьми. Ну вроде как стоите вы в очереди за раменом и обмениваетесь фразами типа «Ну и толпа, а?» «Да надоели уже эти очереди». Это же не значит, что вы друзья.
Друзья — они вот такие:
— Хаято, ты уже решил, куда пойдёшь?
— Подумываю насчёт СМИ или международных корпораций.
— Вау, да ты молодец! Хаято, ты просто супермен. Но мы ведь в таком возрасте, да? Я совсем предков зауважал.
— Пора браться за ум, да?
— Ну ты и сказанул. Только не забывай, что по сути мы всё ещё дети.
Разве это не дружеская атмосфера? Быть друзьями — значит иметь возможность болтать друг с другом, ни о чём не беспокоясь. Самому смешно, дружба мне недоступна. И что там за фигня насчёт уважения к родителям? Он что, просто трепач?
Хаято Хаяма как обычно сиял, окружённый тремя парнями. Все они были счастливы звать его «Хаято», и он тоже обращался к ним по именам. Донельзя трогательная сцена дружбы.
Но я видел, что они просто притворяются, обращаясь так друг к другу. Так делают в кино, манге или аниме. И они словно играли по сценарию. Просто подлизывались друг к другу.
…Но не вредно было бы и самому попробовать. Это будет интересно. (Ничего не имею против манги, которую не читал, и тех, кто её рисовал. Хотя если бы я попробовал её прочитать, и она бы мне не понравилась, врезал бы художнику со всей силы).