И — покойся с миром. Стилет пронзил его, словно копьё.
Прямо передо мной красовалась пара стройных ног. Я не мог не отметить, насколько они стройные и изящные в колготках и обтягивающих брюках поверх.
Брючные костюмы — это стильно, но привлекательность их зачастую оставляет желать лучшего. Колготки удовлетворяют критериям привлекательности в паре с юбкой, но если ноги скрыты брюками, это получается как-то мужиковато и по-простецки. Если ноги у женщины тонкие и сексуально непривлекательные, нет смысла натягивать брюки — она будет выглядеть просто отвратительно.
Но эти ноги передо мной были другими. Идеально симметричными, просто золотое сечение во всей красе.
О, и это касается не только ног. Обтягивающий жилет демонстрировал плавные линии тела, и эти линии тянулись к роскошному бюсту… БОЖЕ, ЭТО ЧТО, ГОРА ФУДЗИ?! Великолепно настроенное с головы до ног тело, словно скрипка. И не просто скрипка, а скрипка, вышедшая из рук Страдивари.
Проблема только в том, что она ещё и приняла форму ужасного, злого Будды, высеченную гениальными руками. Ужасающую и с эстетической точки зрения, и с культурной, и с исторической.
Хирацука, моя учительница японского, рассеянно жевала фильтр своей сигареты, яростно взирая на меня.
— Хикигая. Ты ведь понимаешь, что к чему, так?
— К-кто знает…
Я быстро отвернулся от по-прежнему испепеляющего взгляда.
Хирацука начала похрустывать костяшками. Это был звук надвигающегося ужасного конца.
— Хочешь сказать, что не понимаешь?
— «К-кто знает? Я знаю!», вот что я хотел сказать! Вы ошиблись! Я всё прекрасно понимаю! Я перепишу! Только не бейте!
— И объяснять не пришлось. Чёрт… а я-то думала, ты хоть немного изменился.
— Мой девиз — добиться того, чего я намеревался добиться, вот и всё. — Заявил я, криво улыбаясь.
На лбу Хирацуки вздулись вены.
— …Так что, остаётся лишь бить тебя да? В телепостановках ведь всегда бьют друг друга, когда надо развивать сюжет.
— Нет-нет-нет, не надо так с моим хрупким телом. И кстати, в последнее время в постановках нет никакого насилия, знаете ли. Ваши слова лишь свидетельствуют о вашем возрасте!
— Ах ты… Шокирующая Первая Пуля!
Бум. Её громкий крик не имел ничего общего с тем глухим звуком, с каким её кулак погрузился в мой живот.
— …кх.
Я с трудом поднял голову — вся жизнь пронеслась перед глазами — и увидел, что Хирацука мерзко хихикает.
— Если не хочешь познакомиться с Аннигилирующей Второй Пулей, лучше придержи язык.
— П-простите… — Смиренно извинился я. — Давайте обойдёмся без Уничтожающей Последней Пули.
Хирацука удовлетворённо плюхнулась на свой стул. Широко ухмыльнулась, увидев, как быстро я сдался. Может, она из тех, кто не обращает внимания, как жалко выглядят её слова и дела, но внутри она прекрасный человек.
— s-Cry-ed — замечательная вещь, хех…2 Хорошо, что ты так быстро схватываешь, Хикигая.
Поправка: она просто жалкая личность. Может смеяться лишь над своими собственными шутками.
В последнее время я начал изучать её хобби. Она предпочитает боевые мангу и аниме. Столько ненужного мне дерьма, о-о…
— Что ж, Хикигая. Спрошу просто на всякий случай. В чём смысл твоего дерьмового ответа?
— Вы не должны ругаться на учеников…
Было бы легче, придумай я что-нибудь. Но я уже выплеснул все свои мысли на тот листок бумаги, и больше ответов в рукаве у меня нет. А если прочла и ничего не поняла, это её проблемы.
Хирацука выпустила клуб дыма и остро глянула на меня, словно пытаясь прочесть мои мысли.
— Я понимаю, что у тебя порочная личность, но я думала, ты хоть немного исправился. Неужели проведённое в клубе помощников время совсем на тебя не повлияло?
— Угу… — Ответил я, пытаясь вспомнить, как же я проводил время в этом так называемом клубе помощников.
Смысл его деятельности, попросту говоря, заключался в том, чтобы выслушивать беды других учеников и помогать им решать проблемы. Но в реальности это был просто изолятор, куда стекались все школьные отщепенцы. Меня сунули в ситуацию, где я должен был помогать другим, чтобы исправить свою порочную личность. Но поскольку всё это никак меня не касалось, моя привязанность к этому клубу стремилась к нулю. Что тут скажешь?
…Хотя Тоцука был мил. Да, было дело.
— Хикигая… твой взгляд вдруг стал совсем порочным. И слюни потекли.
— А?! О чёрт…
Я поспешно вытер рот рукавом. Это было опасно. Что-то вдруг во мне проснулось.
— Ты совсем не исправился, — после некоторой паузы сказала Хирацука. — Лишь стал ещё более жалким.
— Э-э, сдаётся мне, я далеко не так жалок, как вы, — пробормотал я. — Поминать s-Cry-ed — чего ещё ожидать от старой как…