— Я добавил, что подробнее объясним здесь. Так что подождём.
После отправки письма мы ждали минут пять, пока не застучали каблуки, сообщая о её приближении.
— Хикигая, в целом ситуацию я поняла, — серьёзно сказала она. —Хотелось бы выслушать детали. — И сунула сигарету, которую курила, в карманную пепельницу.
Я рассказал всё, что мы знали. И даже то, что только предполагали. Хирацука всё внимательно выслушала и коротко вздохнула.
— Тот факт, что ученица нашей школы подрабатывает по ночам — дело серьёзное. Нам надо побыстрее со всем этим разобраться, пока дело не зашло слишком далеко. Сейчас этим и займусь. — Она фыркнула совсем не по-учительски. — Ну что вы смотрите? Я отпустила Кавасаки как раз перед тем, как прийти сюда. Через пару минут появится.
…Что это у меня за непонятное беспокойство возникло? От её манер так и тянет злорадством.
— Э-э, вы в курсе, что физическое насилие запрещено?
— Конечно… ты же понимаешь, что подобные методы я применяю только к тебе?
— Нет, это совершенно не романтично.
Тем временем, лениво перебирая ногами, у ворот появилась Саки Кавасаки. И смачно зевнула, совершенно ни на что вокруг не обращая внимания. На плече у неё вяло покачивалась школьная сумка.
— Кавасаки, задержись.
Властно сказала ей в спину Хирацука. От этого звука голоса дрогнула земля.
Кавасаки остановилась, развернулась, чуть склонилась плавным движением и прищурилась.
Хирацука тоже была высокой, но до Кавасаки не дотягивала. Её длинные ноги в башмаках откидывали мелкие камешки.
— …Вы чего-то хотели?
Агрессивно ответила Кавасаки хрипловатым голосом, всем видом показывая, что её это совершенно не интересует. Так резко, что это даже пугало. Не как пугают хулиганы — «я из тебя всё дерьмо выбью!», а как старуха в задрипанном баре. Которая сидит с края стойки с виски и сигаретой.
С другой стороны, всё тело Хирацуки тоже буквально излучало похожую пугающую ауру. Как усталый старик, который с бутылкой пива и пятой порцией собы сидит в привокзальной китайской забегаловке в захудалом районе, смотрит бейсбол и орёт «Неудачник! Дерьмо ты, а не питчер!». Это что, битва титанов?
— Кавасаки, я слышала, что ты в последнее время поздно приходишь домой, аж поутру. Чем и где ты занимаешься?
— Кто вам это рассказал?
— Информация о клиенте строго конфиденциальна. Отвечай.
Хирацука говорила тоном, не допускающим возражений.
Кавасаки вяло вздохнула. Казалось, она смеётся над учительницей.
— А какая вам разница? Я никому проблем не доставляю.
— Но можешь в будущем. Ты не всегда будешь школьницей. Неужели не понимаешь, что люди за тебя беспокоятся? И твои родители, и я, — настаивала Хирацука.
Но Кавасаки лишь посмотрела на неё со скучающим выражением.
Теряя терпение, Хирацука взяла Кавасаки за руку.
— Ты никогда не думала, что чувствуют твои родители?
На полном серьёзе заявила она, вцепившись так, словно не собиралась никогда отпускать.
Наверно, это прикосновение было мягким и тёплым. Растопят ли эти пылкие чувства сердце Кавасаки?
— Учитель…
Прошептала Кавасаки, прикасаясь к её руке.
И…
— Я знаю чувства своих родителей. А вот вам-то откуда о родительских чувствах знать, если вы никогда не были родителем? Сначала выйдите замуж, заведите своих детей, а потом уже и говорите такое.
— У-урк!
Кавасаки развернула ситуацию на сто восемьдесят градусов. Хирацука качнулась как боксёр, пропустивший убийственный удар. Она явно получила тяжкие повреждения и так и не смогла донести свои чувства.
— Госпожа Хирацука, сначала о своём будущем позаботьтесь, а потом уже о моём думайте. Замуж выйдите, что ли.
Тело Хирацуки потряс новый удар. Колени задрожали. До ног уже дошло, хех… Поражены оказались плечи, бёдра и всё остальное, включая речевой аппарат. Она захрипела, но так и не смогла ничего сказать. Из глаз потекли слёзы.
Безжалостная Кавасаки, не обращая на это никакого внимания, исчезла в направлении велосипедной парковки. Мы молча смотрели, не зная, что сказать. Юигахама и Комачи упёрлись взглядом в землю. Тоцука пробормотал про себя «Бедная учительница…»
Юкиносита пригнулась. Словно изо всех сил стараясь стать незаметной.
Почему? Почему дело дошло до того, что я должен что-то сделать, думал я. Я просто чувствовал, что должен что-то сказать. Может… мне её жалко?
— Э, ну… учитель? — Пробормотал я, подыскивая какие-то слова утешения.
Хирацука повернулась заторможенно, словно зомби. Шмыгнула носом. Сказала тонким дрожащим голосом «Я домой…», утирая слёзы пальцами.