Люблю субботу всем сердцем и душой. И когда вырасту, хотел бы я каждый день проживать так, словно это суббота. Воскресенье гораздо тоскливее, потому что весь день думаешь про себя «Завтра опять на работу…»
Первое, что я делаю утром — лениво распечатываю газету. Лучшая её часть — «Кобо-тян»25, как обычно. Точнее будет сказать, это единственное, что я читаю в газете.
Дочитав газету (ну, то есть мангу), проверил листок со скидками. Найдя там что-то дешёвое, я обводил это красным и показывал Комачи, а та записывала в свой список покупок. Закупками в нашей семье занимаются они с мамой.
А затем я заметил посреди листка очень яркий шрифт. Такой яркий, что можно даже назвать его фотоном. Это я о световых частицах, а не о человеке.26
— Комачи! Гляди! — Не задумываясь, я дёрнул её за руку. — В этом году тоже будет Токийская выставка кошек и собак!
Это было как в сцене из «Король лев». Я бы в итоге мог прокричать и боевой клич, тоже не задумываясь. У-РА-РА!!! Разве это не слоган Джеронимо?27
— Боже-боже-боже! Точно! Здорово! У тебя острый глаз, братик!
— Ха-ха-ха! Поклоняйся мне, плебейка!
— Вау, ты великолепен! Мой братик великолепен!
— …Заткнитесь, оба. Надоели уже. — С руганью из своей спальни выползла наша мама, сильно смахивающая на голема. Спутанные волосы, криво сидящие очки, тени под глазами.
— И-извини… — Извинился я. Мама сухо кивнула и двинулась обратно в спальню. Кажется, сегодня она собиралась поспать подольше.
…Трудно быть деловой женщиной. Заранее жалею ту, что выйдет замуж за меня. Я был бы не просто человеком, который живёт на её зарплату — я был бы пустой тратой ресурса общества.
Уже взявшись за ручку двери спальни, мама посмотрела через плечо. — Слушай. Можешь спокойно идти на улицу, но берегись машин. Сейчас сыро, в такую погоду машины часто скользят. Легко попасть в аварию. Не делай глупостей вроде езды вдвоём с Комачи на велосипеде.
— Да, да. Как будто я собираюсь подвергать её такой опасности.
Мои родители очень любят мою сестру. Да, потому что она девочка, но она ещё и работает по дому, у неё получается всё, за что она ни возьмётся, не говоря уже о том, что она та-а-а-а-ак очаровательна. Неудивительно, что они её так берегут.
Что же до её старшего брата, с другой стороны, я сомневаюсь, что к нему родители относятся так же.
Мама глубоко вздохнула и посмотрела на меня.
— Я же о тебе беспокоюсь, дурак.
— …А?
Я невольно остолбенел. Только подумать, она беспокоилась обо мне всё это время… Я был уверен в обратном, учитывая, что меня никогда не будили по утрам, совали монету в пять сотен иен вместо домашнего бенто, а однажды купили на редкость паршиво выглядящую рубашку в соседнем магазине. У моих родителей что, правда такой отвратительный вкус? Та рубашка была не просто плоха, она была вопиюще плоха. Готов поклясться, родители меня ненавидят.
Но… отношения между родителями и детьми — это прекрасно. Мои глаза повлажнели.
— М-мам…
— Я действительно беспокоюсь. Если твоя сестра из-за тебя пострадает, отец тебя убьёт.
— С-старик…
Я заставил себя заткнуться.
Упомянутый старик сейчас пребывал в стране грёз, наслаждаясь сном.
Честно говоря, когда папаша рядом, это всегда нехорошо. Он души не чает в Комачи, а на меня постоянно смотрит с подозрением, я знаю. И говорит мне только о том, что не имеет ко мне отношения. Например, что надо остерегаться шантажистов, которые могут разрушить репутацию. Или что женщины, которые заговаривают с тобой на улице, интересуются лишь твоим кошельком. Или что инвестирование в фонды развития — это как правило надувательство. Или что работать — значит проиграть. И что самое ужасное, почти всё это основано на его собственном опыте, так что игнорировать его нельзя.
Уходя из дома, он хлопает дверью со всей силы, выдёргивая меня из дрёмы.
— Не волнуйся, мы на автобусе поедем! — Комачи повернулась к маме, застенчиво засмеявшись. — Кстати, нам надо денег на билеты!
— Ладно, сколько стоит туда и обратно?
— М-м… — Комачи начала считать на пальцах. Хм, если в одну сторону сто пятьдесят иен, то туда-обратно — триста. Ума не приложу, зачем ей для таких подсчётов пальцы.
— Триста иен, — ответил я наконец, не дожидаясь, пока она досчитает.
— Ладно, — сказала мама, порылась в кошельке и выудила оттуда монетку. — Вот тебе триста иен.
— Спасибо! — отреагировала Комачи.
— Мама, извини, но я тоже еду, знаешь ли… — Было в моих словах что-то неловкое, словно я Мацуо и разговариваю с Фуне.28
— А, тебе тоже билет нужен? — Мама снова полезла в кошелёк, словно только сейчас заметила, что я вообще существую.