— Д-думаешь?..
Значит, мы с Тоцукой не друзья, хех… Это удар.
Хотя мне надо просто подождать. Если мы и не друзья, остаётся вероятность, что мы станем возлюбленными. Да, детка! Блин, в любом случае я в заднице.
— Знаешь, это просто потрясающе, сколько знакомых ты завёл по играм, — заметил Тоцука.
— Хм. В-вот как? — Неуверенно ответил Заимокуза.
— Я тоже думаю, что это круто, — добавил я. — Я считал, что это место больше подходит одиночкам.
— Не, никоим образом. Есть даже командные турниры по файтингам национального уровня вроде Гекидо. Очень сильные. В былых турнирах случалось, что воины сражались во имя своих павших товарищей по играм. Весь зал был впечатлён. Даже я прослезился.
— Звучит как про Косиэн.18
— М-м, пожалуй.
Ну… выходит, даже этот тип нашёл сообщество, в которое вписался. Поразительно.
— Ого, круто! — Тоцука восторженно хлопнул в ладоши.
Заимокуза неожиданно начал увлекаться. Как только речь заходит о том, о чём мы, одиночки, много знаем, начинается болтовня. Это наша дурная черта.
— Разумеется! Игры — это изумительная вещь, и не только файтинги. В первую очередь, некоторые геймеры делают игры, в которые играют другие геймеры, а кое-то из них будет создавать игры следующего поколения. Разве этот цикл не прекрасен? Однажды и я встану в ряды создателей.
— А? Ты хочешь стать разработчиком игр, Заимокуза? Круто! — Восхитился Тоцука.
— Р-разумеется! О-хо-хо-хо-хо!
…Чего?
— А как же твоя мечта стать писателем?
— А, это. Я бросил, — заявил он без малейших колебаний.
— Опять решил сменить профессию?..
— Ну, в конце концов, писатель — это свободная профессия. Никто не гарантирует, что ты не провалишься. Надо писать и писать, год за годом, до самой смерти. И сколько бы ты ни написал, никто не гарантирует, что ты на этом заработаешь, вот в чём проблема. Игровые компании в этом плане предпочтительнее, сидишь в офисе и гарантированно получаешь зарплату.
— Да ты просто о благе своём печёшься, зараза!
— Хмф! Как ты можешь так говорить, Хачиман!
Он прав. Потому как я вообще работать не хочу, предпочитая стать домохозяйкой. А это по сути то же самое.
— Но у тебя же нет никаких навыков игродела.
— Хмф. Тогда буду писать сценарии. И мои идеи в ход пойдут, и мой писательский талант. Я буду жить стабильной жизнью, занимаясь тем, что мне нравится, на деньги компании.
— П-понятно… Удачи…
Ну и наплевать. Если я хоть на секунду всерьёз задумаюсь о будущем этого типа, буду чувствовать себя идиотом.
— Слушай, Хачиман, разве ты сюда не развлекаться пришёл? Это мой второй дом, так что я и буду твоим экскурсоводом. Куда бы ты хотел пойти?
Заимокуза буквально фонтанировал энергией, словно чувствовал себя здесь как рыба в воде.
Поразительно бесполезное предложение. Если учесть, что я и сам могу более-менее здесь всё увидеть, стоит только осмотреться.
— Ой, я хочу попробовать автоматическое фото. — Тоцука, осматривающийся точно так же, как и я, показал в дальний левый угол, где сгрудились кабинки автоматической фотографии. — Хачиман, сфотографируешься со мной?
— Ну… Там вообще-то аршинными буквами написано «Только для девушек и парочек».
Похоже, для парней этот уголок под запретом. Туда можно войти, только если ты девушка или ты с подружкой. Вопиющая дискриминация. Возрождение апартеида. ООН следует как можно скорее с этим разобраться.
Наша компания — это три парня. Ни под одно из условий мы не подпадаем.
— Д-да, наверно… Плохо, да?
— Ну, я бы не сказал, что это это плохо…
Чёрт, когда он вот так спрашивает, куда сложнее сказать ему «нет».
— О-хо-хо-хо, не волнуйтесь. Хачиман, я же сказал тебе, что это мой второй дом. У меня здесь полный доступ как у постоянного посетителя.
— Ого, в самом деле? Поразительно. Надо быть очень ловким, чтобы организовать себе полный доступ.
Это было отнюдь не показное восхищение. Это было восхищение тем, как местные служащие и завсегдатаи извлекают взаимную выгоду. Заимокуза — он такой.
— Положитесь на меня. Пошли, — заявил Заимокуза двинувшись к углу с фотоавтоматами. Смотрелся он величаво и самоуверенно, ни малейших следов сомнений. В поистине королевской манере. Заимокуза — он такой.
И он первым подошёл к стойке перед автоматами.
— Прошу прощения, куда вы? Одиноким юношам сюда заходить не следует.
— Э-э, ум-м, а-а… и-извините.
В девяти случаях из десяти одной небрежной реплики служащего вполне достаточно, чтобы его остановить. Заимокуза — он такой.