Комачи какое-то время молчала.
— Боже, если бы ты и в остальном был таким заботливым… Со мной всё будет нормально. Мы же обо мне говорим.
— Вот именно, что о тебе говорим, потому и беспокоюсь.
Наверно, она пойдёт за кем угодно, если её поманят конфеткой или поблестят монетами…
— Братик, за кого ты меня принимаешь? Ты в курсе, что я твоя сестра?
Ого, она сказала нечто трогательное.
— Вот почему я прекрасно справлюсь сама! Ты же прямо оживаешь в одиночестве!
Но причина тому весьма печальна.
Но я и в самом деле оживаю в одиночестве, тут ничего не скажешь. Понимаете, я разговариваю, когда в игры играю или что-то вроде. Вроде «Нет, ни за что!», или «О, ты пришёл», или «Ринко, я тебя люблю». И из-за этого оказываюсь в неприятном положении, когда мама говорит «О, так у тебя друзья есть?»… А я, растерявшись, отвечаю «Э-э, да это я по телефону»… Небезопасно уже играть в «Love Plus»33 дома.
— Хорошо… сразу звони, если что-нибудь случится. Нет, стоп, звони, даже если ничего не случится.
— Ладно, ладно. Всё, кладу трубку! Удачи, братик!
И она действительно нажала отбой, оставив в трубке лишь короткие гудки.
Зачем нужна удача, когда ходишь по магазинам…
Я закрыл телефон и повернулся к Юкиносите.
— Похоже, она побежала за покупками. И свалила самое сложное дело на нас.
— Понятно… Что ж, она и так пришла сюда в выходной, так что я не вправе жаловаться, — немного разочарованно ответила Юкиносита. — Мы знаем, что предпочитает Юигахама, так что давай выбирать. — Добавила она, подстёгивая себя.
Чёрт, вот теперь я нервничаю.
Юкиносита, не обращая внимания на моё беспокойство, быстро двинулась к ближайшему магазину одежды. И, оказавшись внутри, принялась рассматривать и изучать выложенные товары. Я решил последовать за ней.
И тут же об этом пожалел.
Для начала очень неприятно, как все эти женщины уставились на парня, который просто вошёл. Как будто насекомое увидели. Что ещё хуже, продавщица напряглась, словно следя за каждым моим движением. И все просто сторонились меня.
Почему, чёрт побери?.. Я имею в виду, здесь же и другие парни есть! Опять дискриминация? Да?! В конце концов, все парни тут из популярных. В шарфах на шее, несмотря на тёплую погоду, и жилетках, словно на охоту вышли. Сразу видно — популярные. И что это за странные шнурки у них на штанах? Для чего они?
— Э-э, сэр… вы что-нибудь ищете?
Ко мне подошла продавщица, пряча свою обеспокоенность под натянутой улыбкой.
— Ум-м, нет, э-э… п-прошу прощения, — рефлекторно извинился я.
Это ненужное извинение только сильнее разожгло подозрительность продавщиц, потому как ко мне двинулась ещё одна. Блин, она союзников созывает! Это добром не кончится!
Если я и дальше буду тут болтаться, они ещё кого-нибудь позовут. Но пока я думал, как выпутаться, мне протянули руку помощи.
— Хикигая… что ты делаешь? Хочешь примерить женские вещи? Этим лучше заниматься дома.
— А ты вообще этим не занимаешься! Ничего я не делаю…
Ко мне подошла Юкиносита, высокомерно глядя на меня. И подозрительность стала покидать глаза продавщицы. Как от Юкиноситы и следовало ожидать. Заставлять людей отступать — в этом она мастер.
— А, понимаю, подружку ждёте. Будьте как дома. — Понимающе сказала продавщица, разворачиваясь.
— Да никого я не жду…
— Не ждёте? Это очень подозрительно…
Её глаза из голубых стали красными! Я выбрал неправильный вариант! И теперь она переходит в атаку! Такими темпами меня ждёт плохая концовка.
— О боже… Хикигая, пошли.
Стараясь избавиться от излишнего внимания продавщиц, Юкиносита схватила меня за руку. Этого оказалось достаточно, чтобы они успокоились.
Но только когда мы оказались снаружи, напряжение спало окончательно.
— …Скажи, я что, в самом деле так подозрительно выгляжу?
Наверно, от такого напряжения мои глаза стали в миллион раз порочнее, чем обычно. Мега-порочными, если вспомнить английский.
Юкиносита не стала смеяться над моим подозрительным видом, наверно, так показывая свою симпатию.
— Одинокий мужчина здесь всегда выглядит подозрительно. Насколько я вижу, все парни здесь входят в парочки.
Теперь понятно. Это зона только для девушек и парочек, вроде тех фотоавтоматов. В таком случае я ничего не могу сделать. Мне не хватит ни мужества, ни решимости снова преодолеть этот барьер.
— …Ладно, тогда подожду здесь, — сказал я, показывая на скамейку неподалёку.