Я был поражён, насколько по-разному они используют схожие черты лица.
Теперь я понимал, почему они настолько разные, но всё-таки по спине снова прокатилось какое-то ощущение неуместности. Истинная причина моего дискомфорта, наверно, была не в их различии.
Я недоверчиво посмотрел на Харуно. Она на миг встретилась со мной взглядом и переключилась на Юкиноситу.
— Ой, это панда Пан-сан? — Весело заявила она и потянулась к игрушке. — Мне нравится! Какой милый, такой мягкий. Я ревную, Юкино!
— Не трогай.
Голос Юкиноситы был настолько резок, что даже в ушах зазвенело. Она не повысила голос. Она просто отказала так громко и чётко, что больно было слышать.
Харуно, должно быть, испытала нечто подобное, потому что её неизменная улыбка застыла на лице. Какое-то время она молчала.
— О-ого, я даже испугалась, — сказала она наконец. — И-извини, Юкино, т-теперь дошло. Я немного туповата, что сразу не поняла, что это подарок твоего парня.
— Э-э, я не её парень, — заметил я.
— Хе-хе, скромником прикидываешься. Старшая сестра не простит тебя, если ты обидишь Юкино.
Харуно фыркнула, погрозила мне пальцем, а затем начала им больно тыкать мне в щёку. Ай, ой, стой, не приближайся так! (А она приятно пахнет).
Потрясающий талант к общению, мы же совсем не знакомы. Вплотную приблизившаяся ко мне Харуно и правда обладает невероятной силой.
— Сестра, хватит. Если тебе здесь нечего делать, мы пойдём, — вмешалась Юкиносита, но Харуно не обратила на это никакого внимания, продолжая доставать меня.
— Давай, расскажи мне! Как давно вы встречаетесь?
— Ай! Остановитесь, пожалуйста!
Она упрямо продолжала тыкать в меня пальцем, и я сам даже не заметил, как она прижалась ко мне. Сиськами! Нет, погоди, опять! Эти буфера, которые я уже успел оценить, снова и снова тыкались в меня! Блин, это как удар Мухаммеда Али…
— …Сестра, прекрати немедленно.
Это был низкий голос, от которого может содрогнуться земля. Юкиносита отбросила волосы, даже не пытаясь скрыть свою ярость, и пронзила Харуно презрительным взглядом.
— О… Извини, Юкино. Должно быть, я немного увлеклась. — Бесцеремонно заявила Харуно, усмехнувшись. Как непрошибаемая старшая сестра, успокаивающая взвинченную младшую. А затем прошептала мне прямо в ухо (Я же сказал, не надо так близко!). — Извини, знаешь… Юкино очень чувствительная девочка… Лучше тебе поберечь её, Хикигая.
На сей раз на меня обрушилось уже совершенно чёткое ощущение тревоги. Я невольно вздрогнул. Харуно, словно озадаченная моей реакцией, склонила голову вправо, хныкнув при этом. Единственное, что при этом мог подумать стоящий рядом парень, так это какие милые у неё манеры.
— Я сделала что-то, за что ты меня возненавидел? Если так, прошу прощения.
И показала мне свой розовый язык.
Эта бесхитростность вызвала во мне сильное желание защитить её. И неожиданное чувство вины. Я должен извиниться!
— Э-э, нет, правда. Я имею в виду, ну, уши у меня чувствительные.
— Хикигая, прекрати демонстрировать свои фетиши первой встречной. Оглянуться не успеешь, как окажешься в суде.
Юкиносита взялась за голову, словно та от всего этого разболелась.
На лицо Харуно вернулась её фирменная улыбка. — Ага-а, — пропела она. — А ты смешной парень, Хикигая.
Понятия не имею, что в этом смешного, но Харуно весело расхохоталась, колотя меня по спине. (Сказал же, не надо так близко).
— О, кстати. Хикигая. Не хочешь выпить со мной чая, если не занят? Должна же я убедиться, что ты достаточно хорош, чтобы быть парнем Юкино.
Харуно выпятила грудь и чуть подмигнула.
— …Какая самоуверенность. Я же сказала, что мы просто соученики.
Голос был резок и суров, словно метель на северном полюсе. И пронизан глубоким чувством, вызванным шуточками Харуно. Юкиносита дала окончательный и бесповоротный отлуп.
Но Харуно лишь нахально улыбнулась в ответ. — Я имею в виду, что впервые вижу, чтобы ты гуляла с кем-то, Юкино. Разве не естественно подумать, что это твой парень? Я порадовалась за тебя. — Харуно странно фыркнула. — Ты уже взрослая девочка, так что вы можете славно повеселиться. Только не слишком увлекайся, ладно?
Она шутливо подбоченилась и наклонилась вперёд, поднимая палец. Придвинулась к уху Юкиноситы и тихо прошептала.
— В конце концов, мама всё ещё злится, что ты живёшь одна.
При слове «мама» всё тело Юкиноситы окаменело.
Повисла подавляющее молчание. Даже окружающие звуки стали тише, словно пошёл отлив, хотя в игровом зале всегда стоит гвалт.