И ты сдаёшься, даже не успев это осознать. Тот, кто был мечтателем, теперь хочет смеяться над другими мечтателями. Ты хочешь смеяться и лгать самому себе.
Перед лицом всего этого, я поражаюсь, как этот парень может говорить о своих мечтах – даже плача, с текущими по лицу соплями и дрожащим голосом.
— Сейчас я верю всем сердцем. Даже если я никогда не стану писателем или сценаристом, я смогу продолжать писать. Я пишу не потому, что хочу стать писателем! …Я пишу, потому что люблю писать.
Честно говоря, я ему завидую.
Одной фразой «потому что я люблю это» он выбрал свою судьбу с простодушной честностью, без каких-либо сомнений или цинизма. Его глупость слепа во всех смыслах.
От силы, сподвигшей на это, мои веки вздрогнули. Потому, наверно, что я слишком далеко запрятал свою невинность, чтобы сказать что-то без бравады или иронии.
Вот почему я задумался. Возможно, да, возможно этот матч сможет что-то решить. Если Заимокуза… нет, если мы победим, может быть, я смогу позволить себе поверить. (Конечно, если не проиграю).
— …Заимокуза. Твоя очередь.
Я сунул карты в прижатый к груди кулак. Заимокуза сначала прижал ладонь к груди, словно проверяя, бьётся ли ещё сердце, потом взял карты и шагнул к столу.
— …Кто бы и что бы мне ни говорили, я не сдамся, — шепнул он мне, проходя мимо. Его голос был тих, и звучало это круто. Хватит говорить со мной таким тоном – я же это запомню.
Заимокуза длинно и глубоко вздохнул, восстанавливая контроль над плачущим, дрожащим голосом.
— …Хо-хо, простите, что заставил ждать. Почему бы нам сейчас не закончить поединок?..
У нас на руке оставалось восемь карт. Пиковый валет, трефовая восьмёрка, червовая тройка и бубновая четвёрка.
И четыре шестёрки.
— Получи! Удар Бесконечности!
Заимокуза с шелестом вытянул карту и – ВВАМ! Он сопроводил её собственным звуковым эффектом. Ладно, могу понять, что символ бесконечности – восьмёрка, положенная набок. А «удар» – это отсылка к правилу «Конечная Восьмёрка», да?
— Хачиман.
Окончательно взяв себя в руки, Заимокуза сунул мне руку.
Не говори это всем. Я и так отлично тебя слышу.
Я уселся за стол и развернул карты.
Если я собираюсь этим воспользоваться, сейчас самое время. Потому что мы всё это время уступали – потому что мы всё время были слабыми и легче не стало – потому мы и можем сейчас этим воспользоваться.
Что есть сила воли? Упорство? Стойкость? Медленная и неуклонная победа в гонке?
Нет, я с самого начала нацелился на это. Я проиграл битвы, но выиграл войну.
Поражение не есть поражение, пока ты не признал его таковым. Я уверен, что стоящий за моей спиной человек ни на миг не признал бы своё поражение, как бы часто он ни уступал и ни ошибался. В таком случае он ближе всех к победе.
Даже когда всё кончено, когда твои надежды и мечтания не значат ничего – даже тогда продолжать рычать изо всех сил. Не опираясь ни на что, кроме простой силы воли, держась лишь на ней.
Вот тогда ты можешь называть это мечтой.
Кем бы ты ни был, это иллюзия, с которой трудно жить, и это драгоценность. Очень немногие могут этим похвастаться – в этом мире мечты редко становятся реальностью.
Прежде, чем я понял это, время пришло. Что это за ощущение кульминации? С моих губ невольно сорвались слова…
— Я не…
— Нет, я не…
Мы встали, прижавшись спинами друг к другу, и в один голос провозгласили.
— Мы не проиграем!
Четыре карты были сжаты в моей руке. Я шлёпнул их на стол.
— Конец Бытия, Т.М.Революция тип D!56
Заткнись, Заимокуза. Революция сама по себе хороша – незачем так выкаблучиваться. Хотя я чувствую его скрытый талант в подобных делах.
Юигахама криво усмехнулась. Юкиносита вздохнула, хотя вздох подозрительно напоминал фырканье. Сказала «пас» и пожала плечами.
Хатано и Сагами с обидой смотрели на Заимокузу, словно у них что-то застряло в глотке.
Ничего удивительного.
Я имею в виду, что эти парни, конечно же, давно уже играют в подобные игры. И всякого насмотревшись, должно быть, в один прекрасный день пришли к выводу, что просто любить что-то уже недостаточно. Так что они искали оправдания.
Было ли это недолгое колебание попыткой выбрать карту? Или они оглядывались на пройденный путь?
— Пас…
— Неплохо, Хачиман. В остальном положись на меня. — Даже не пытаясь скрыть написанное на лице возбуждение, Заимокуза выхватил у меня карты и расхохотался. — Меч Валета!.. Реверс!