Эти слова вернули Юигахаме уверенность в себе.
— Я-я знаю, да? Мне совсем не больно!
— Когда ты сама так говоришь, это звучит как просьба о помощи.
— Она просто отводит взгляд с натянутой улыбкой! — Юигахама схватилась за голову, но тут прибыло подкрепление с неожиданной стороны.
— Хмф, но можно и привыкнуть. Когда я впервые принял имя Мастер Меча, оно казалось неуместным. Но дня три спустя во мне родилось чувство, что менять ничего не надо.
— Чуни, ты сказал что-то умное! Но не равняй меня с собой!
— У-у-ук!
Отправив на дно лодку Заимокузы, Юигахама развернулась к Юкиносите.
— Слушай, Юкинон, не могла бы ты попробовать так обратиться ко мне?
— Исключено.
— А-а-а. Какой мгновенный ответ. — Комачи даже вздрогнула.
— О-ох. — Явно расстроенная Юигахама переключилась на меня. — С-слушай, Хикки… н-не мог бы ты назвать меня так?..
— А-а? Не хочу я звать тебя таким вычурным прозвищем…
Нет, серьёзно, это сильно смущает. Пока я колебался, наши взгляды на мгновение встретились, но Юигахама тут же отвела глаза.
— …Ладно. Тогда просто Юи.
Кажется, её это тоже смущало. Она вцепилась в подол юбки и отвела глаза, немного покраснев.
— Тем самым ты выхолащиваешь само определение прозвища, — фыркнул Заимокуза.
— Чуни-сан, это было хорошо придумано, так что будь любезен заткнуться нафиг, — ответила Комачи.
— Т-так точно.
На краткий миг всё успокоилось. На комнату опустилась тишина.
— Слушай, Хикки…
Юигахама медленно подняла влажные глаза и серьёзно посмотрела на меня.
— Ю… Ю… гр-р, слушай, если мы говорим о прозвищах, почему бы тебе не придумать себе что-нибудь дурацкое вроде «Гахама» и на этом успокоиться?
— У тебя есть яйца, но ты не собираешься звать меня Юи?! — Она была ошеломлена.
— Мой братик ни на что не годен… — Пробормотала Комачи, слегка насмехаясь над мной.
Э, ну, это же так смущает, в конце-то концов…
В результате ни одно из прозвищ так и не было выбрано. И наш лидер Юкиносита подвела итог.
— Ладно… нормально будет звать Юигахаму просто по имени?
— Этого достаточно…
Тоцука обеими руками взял свой стакан и с хлюпаньем присосался к соломинке.
— Ой, у меня закончилось.
— Хм, ладно, принесу ещё.
Я подхватил вдобавок к своему ещё и его стакан и поднялся. Тоцука, поняв мои намерения, широко улыбнулся.
— Спасибо. Тогда я буду кофе.
— Замётано. Ещё кому-нибудь? — Спросил я, оглядываясь.
Юкиносита быстро подняла свою чашку.
— Хикигая, я буду чай.
— Хорошо.
— А я — колу, — сказала Комачи.
— Будет. А что насчёт тебя, Гахама?
Гахама вздёрнула нос, отказываясь отвечать.
— …тц.
— Гахама?
— Ук! …Хмф!
После второй попытки Гахама со злостью повернулась ко мне, но тут же снова отвернулась. Я в некотором замешательстве поскрёб затылок. Делать нечего, придётся назвать её тем именем.
— Э-э… Будешь что-нибудь? Юи-юи.
— А, извини, не надо прозвищ… — Юи-юи хлопнула в ладоши.
— Да не стесняйся. Заказывай, Юи-юи.
— Прекрати, говорю! Я буду то же, что и Комачи!
— Замётано, будет кола, Юи.
— Хватит! …А?
Юигахама ошарашенно заморгала.
Ну, как бы это… Я только что выпалил её имя.
Следующим был Заимокуза.
— Заимокуза, а ты что будешь? Карри?
— За обжору меня держишь, деревенщина?.. Я буду Супер-Святую Воду.73
— Сидр, значит. Понятно.
— Он и вправду понял… — Прошептала Комачи. — Братик отлично ладит с Чуни-саном…
Собрав все заказы, я открыл дверь и покинул комнату.
— Э-э… кофе, чай, кола и… а этому что? Карри?
Готовя напитки один за другим, я слышал громкий шум и пение. Кажется, по какой-то причине это доносилось из соседней с нами комнаты.
— Ох, там рядом совсем чёрт знает что. Но, это, нехорошо же так взрываться и шуметь… наверно, стоит предупредить их…
Не знал я в тот момент, как потом об этом пожалею. Не увидь я того кошмарного зрелища, наверняка сумел бы вернуться домой в хорошем настроении. Лицезреть такое — это же настоящая трагедия…
Я подошёл к соседней двери и аккуратно постучал. Но похоже, мой стук утонул в громкой музыке.
— Хм? Не слышат? Ладно, пожалуй, надо заглянуть.
Повернув ручку двери, я приоткрыл её и заглянул в щель.
— Хирацука? Она здесь одна, но это точно она.
Она всегда более-менее сама по себе, так что ошибки быть не могло.
Сжимая микрофон, Хирацука безучастно смотрела на экран. Вид у неё был довольно измотанный.
— Песни о любви — это лишь обман, жульничество и ложь… Не хочу петь одна… А в соседней комнате, кажется, свадьба, они так радостно и весело шумят… Популярные, чтоб вам сдохнуть… — Вздохнула она.