— Выглядишь занятой, — сообщил я ей.
— А, Хикки…
Юигахама обхватила себя руками, словно стараясь прикрыться. На лице её тоже отражалась неуверенность.
— Ум-м, знаешь… — Заговорил я.
— Э-э… ну как я выгляжу?
Она украдкой опустила глаза, ожидая, что я скажу.
— Если бы ты выглядела ужасно, я бы так и сказал и посмеялся бы над тобой… но увы, не могу.
Чего? Юигахама на пару секунд зависла, но потом состроила рожу и фыркнула, словно поняв смысл моих слов.
— Мог бы и прямо похвалить… дура-а-а-ак.
Она радостно обругала меня и снова повернулась к зеркалу. Уже в гораздо лучшем настроении, чем раньше.
Комачи, видевшая всё с начала до конца, довольно хмыкнула и улыбнулась.
— Братик, ты такой хинедере.72
— Хватит придумывать мне дурацкие прозвища.
На меня нахлынуло ощущение, что всё это просто напрасная трата сил. И в этом момент вернулась компания Хаямы.
Миура и Тобе явно закончили подготовку к операции. Миура, хоть она и была без костюма монстра, производила весьма пугающее впечатление. Собственно говоря, она всегда его производила.
— Хаяма.
Он коротко кивнул мне в ответ.
— Да, обговорим в последний раз.
До начала испытания на храбрость осталось совсем немного времени.
Хотя все понимали, что от него останется нехорошее послевкусие и ничего хорошего не получится, никто не пытался ничего остановить. Всё шло своим ходом.
У точки старта был разведён костёр, наверно, в попытке поднять настроение. Каждый раз, как поленья сдвигались, с треском летели искры.
— О-о-отлично! Следующая группа ваша!
Комачи показала на очередную группу, детишки радостно завизжали. С шумом вскочили на ноги, выстроились в линию и направились к точке старта.
Прошло уже полчаса с начала испытания. На маршрут ушло процентов семьдесят групп.
Всё шло гладко, строго по предложенному Хаямой плану – не тянуть жребий, а выбирать группы прямо по ходу дела. Младшеклассники, ожидающие своей очереди, кажется, немного нервничали. Хаяма же, убедившись, что всё нормально, облегчённо вздохнул. И прошептал что-то на ухо Миуре и Тобе. Должно быть, они собирались обговорить последние детали.
— Ваша задача – принести бумажный талисман из маленького храма в глубине леса.
Объяснил простые правила Тоцука, стоящий у входа в лес в своём костюме волшебницы. Поначалу он нервничал и путал слова, но потом, отправляя одну группу за другой, освоился. И теперь, как видите, действовал точно и уверенно.
Пожалуй, хорошо, что Тоцуку и Комачи оставили руководить здесь. К тому же с ними Хирацука, так что проблем возникнуть не должно.
Я украдкой двинулся в лес, пробираясь среди деревьев, чтобы младшеклассники меня не заметили. Пора посмотреть, как остальные справляются.
Ближайшей была позиция Юигахамы.
Дождавшись, пока ребятишки будут проходить мимо, она выскочила из тени деревьев.
— Гр-р! Я вас съем!
…Что за бездарные потуги? Под Гачапина работает?73
Ничуть не напуганные глупой девчонкой, ребята расхохотались и побежали прочь.
Глядя им вслед, Юигахама понурилась и шмыгнула носом.
— Ох… кажется, я выгляжу глупо…
Точно ох…
Я понял, что если подойду к ней, она разнервничается, так что пока что решил оставить её в покое. И срезал путь прямо через рощу.
По пути до меня доносились голоса младшеклассников.
Они в один голос со смехом говорили, как это было глупо и совсем не страшно. Интересно, в самом ли деле им не страшно. Потому что когда у меня под ногами зашелестела трава, они мигом притихли.
«Что это было?» «Кажется, я что-то видел…» «Да ничего тут нет…» Примерно такие реплики донеслись до меня.
Сильнее всего пугает то, чего не видишь. Стараясь не обнаружить себя, я поспешил к следующей точке.
В глубине леса было темно, и одного этого оказалось достаточно, чтобы по коже побежали мурашки. Впрочем, здесь, в горах, ночью прохладно, хоть сейчас и лето. И потому сложно было сказать, просто мне холодно или этот холодок – ощущение присутствия какого-то незнакомого существа.
Тропинку освещал лишь слабый свет луны и звёзд. И вскоре я добрался до места, где она раздваивалась.
Впереди смутно проступила белая фигура. Пробивающийся сквозь ветви лунный свет отражался от белой кожи. А белые одежды, чуть развеваемые ветерком, делали её похожей на иллюзию.
Я даже не мог найти слов.
И не потому, что был напуган. Я был так очарован этой яркой красотой, что по спине прокатилась дрожь. Казалось, просто немыслимо подойти ближе или заговорить, словно эта красота обозначала границу, которую строго запрещено пересекать.