А теперь посмотрите на меня – я отношусь к самому дну. Юкиноситу в расчёт брать не будем, она вообще стоит вне каст. С первого же взгляда ясно, что Юигахама никогда не общается с такими, как я, за исключением какой-либо благотворительности.
Вот дерьмо… Ясно же было, что на таком известном фестивале фейерверков обязательно появятся старшеклассники из ближайших школ. Я был недостаточно внимателен.
Прямо как сборище домохозяек получается. Человек, с которым они пришли – признак их статуса. А одежда и сумочка – индикаторы богатства.
Будь на моём месте Хаяма, конечно же реакция была бы совсем другой. Они, быть может, смотрели бы на Юигахаму как на сегодняшнюю звезду. Но со мной её ждёт судилище.
Живи мы в каком ином мире, всё могло бы быть замечательно, только представьте. А наш мир – сплошная боль, потому что мы так равнодушны.
Я могу улыбаться, но пока я здесь, Юигахама будет выглядеть жалкой.
— Кажется, там очередь за якисобой, так что я пошёл туда.
— А, хорошо. Я скоро догоню.
В голосе Юигахамы явно звучало извинение. Я развернулся и быстро пошёл прочь. Чем скорее я уберу причины, по которым над ней могут смеяться, тем лучше. Я слышал, как сзади болтают Юигахама и Сагами, но не обращал на них внимания и не останавливался.
Ориентируясь по памяти и по запаху, я быстро нашёл прилавок с якисобой.
Пакет с лапшой, затянутый резинкой, под светом голых ламп почему-то пробудил мой аппетит.
Пока я расплачивался, подошла Юигахама.
— Извини, — сказала она немного неловко. Хотя ей не за что было извиняться. И потому я не знал, что ей ответить.
— …Яблоко в сахаре.
— А?
Глаза Юигахамы блеснули.
— Ты ведь хотела купить яблоко в сахаре, так?
— Д-да! Конечно! Я половину тебе отдам, Хикки!
— Я не хочу.
Ну да, я не бы прочь получить половинку яблока, если бы можно было разрезать его ножом. Но делить его, откусывая, это как-то, понимаете…
Как бы то ни было, всё должно быть по списку.
До начала фейерверка осталось совсем немного. Мне не надо было смотреть на часы, достаточно ощутить, как растёт волнение окружающих.
Солнце наконец нырнуло в Токийский залив, и небо начала заливать тёмно-синяя тьма. Луна поднялась так высоко, как только могла, словно с нетерпением ожидая залпов фейерверков.
Главным местом парка сейчас была заполненная народом площадь, на которой выстроились ряды прилавков.
Все свободные места были застелены подстилками, на которых сидели люди. Они обменивались чашками сакэ, тут и там раздавались громкие крики, где-то вдалеке плакал ребёнок.
Для нас тут просто не было места.
Будь я один, быть может, мне удалось бы найти, где можно присесть и посмотреть фейерверк издалека. Но мы были вдвоём, а это уже другая история.
Мы решили всё-таки попробовать найти, где можно сесть вместе, потому что стоять всё время – это не вариант.
Подстилки, кстати, у нас не было, только газета. Я не мог позволить Юигахаме сесть прямо на землю, потому что она в юкате. Думал было пристроиться на скамейках поблизости, но таких умных оказалось много – свободных мест не осталось.
Податься некуда. В точности как школьное мероприятие для меня, да?
— Ого сколько народу, да? — Сказала Юигахама, напряжённо хохотнув. Вот это уж точно.
— Знай я заранее, как всё обернётся, прихватил бы подстилку.
— Ч-чёрт… Ты так сказал, будто это я виновата… Извини, я должна была предупредить, да?
— …Нет. Просто я к такому не привык, вот и не подумал. Моя вина.
Если бы я дал себе труд подумать, наверняка сумел бы предвидеть ситуацию. И теперь я был несколько подавлен собственной некомпетентностью.
Уверен, так называемые популярные могли бы быть очень внимательны к другим и хорошо подготовлены к подобным ситуациям. Умение разбираться с мелкими деталями куда важнее хорошей внешности.
К примеру, посылать искренние письма, проверять всё перед выходом или поддерживать интересный разговор в очереди.
…Э-э, что же это получается? Смахивает на сплошной головняк.
Если всё это нужно, чтобы быть популярным, лучше я останусь в тени. Серьёзно. И кстати, почему ухаживать всегда должен парень? Куда только равноправие полов девается?
…Стоп! А не потому ли они ухаживают, что они популярны?! Чёрт, какой пустой разговор. Но я всегда любил себя за то, что могу сказать такое.
Ну, вы понимаете. Разве не было бы ложью, если бы я заставил себя быть тем, кем обычно не являюсь?
Можно ли в самом деле назвать привязанность, которую ты заработал героическими усилиями, привязанностью к тебе самому, такому, какой ты есть на самом деле?
Не знаю, можно ли сказать, что ты всё ещё ты после того, как изменился так, чтобы иметь возможность любить и быть любимым. Если это то, что создано с помощью лжи и притворства, скорее всего, в конечном счёте тебя ждёт крах. А если в тебе изменилось что-то существенное, конечно же, ты уже не можешь назвать себя своим истинным «я».
Эти пронёсшиеся у меня в голове бесполезные мысли заставили меня устало вздохнуть. Придя в себя, я обнаружил, что невесть когда уткнулся взглядом под ноги, и поднял глаза.
И встретился взглядом с Юигахамой, которая молча пялилась на меня, разинув рот.
— Чего?..
— …Знаешь, Хикки, ты очень внимательный, да?
— А? Дура, что ли? Ещё какой внимательный. Как бы я иначе мог жить, абсолютно никого не беспокоя и никому не мешая?
Я ни с кем не разговариваю, иду позади остальных, а не рядом, избегаю приглашений, так что не путаю ничьи планы. Я такой мастер в этом плане, что легко мог бы выстрелить Шаром Духа.70
— Ха-ха, да я не про то… Я имею в виду, ты, ну, добрый, да?
— Вот как? Хорошо, что ты заметила. Ты права, я добрый. Я через очень многое прошёл в жизни, но никогда никому не мстил. Будь я обычным человеком, миру уже пришёл бы конец. Так что смело можешь называть меня спасителем мира.
— Обычный человек не может разрушить мир! И ему не приходится проходить через очень многое!
Ого, да у неё здравомыслие прорезалось.
— Ну и ладно. Давай лучше туда пойдём, там вроде как посвободнее.
— Хорошо.
Мы пошли, но встретились с потоком людей, в последний момент пред началом фейерверка решивших сбегать к прилавку или в туалет.
В этой суматохе я словно плыл, проскальзывая в открывающиеся просветы.
Это уже стало привычкой. То есть, я хожу без лишнего шума.
Я непревзойдённый мастер в плане умения быть японцем, так что когда надо искать свободное место, такая толпа для меня не более, чем детская игра. Ха! Если речь о том, что идёт вразрез с тем, что все ожидают, я невероятно хорош! В конце концов, я всегда иду вразрез тенденциям мира, оставившего меня!
Я обходил накатывающиеся волны людей словно стоячие манекены. И только выйдя туда, где было посвободнее, сообразил, что Юигахама на такие фокусы не способна.
Чёрт, переборщил я с навыком, подумал я и обернулся, но беспокойство оказалось напрасно.
Юигахама проламывалась сквозь толпу, непрерывно извиняясь, «простите», «извините», «прошу прощения».
О, да её неугомонность просто потрясает…
— Что такое?
Добравшись до меня, она смущённо опустила голову.
— Ничего…
Ну, если подумать, к чему человек привык, в том он и хорош. Это не исключительная прерогатива Стелс-Хикки.