Какой-то посторонний звук.
Может, от меня, а может, от неё. Словно кто-то сглотнул, а может, просто сильно забилось сердце.
Ненадолго повисло молчание.
Обеспокоенный им, я поднял глаза и встретился взглядом с Юигахамой.
— И тогда я бы обязательно…
Бз-з-з-з.
Я услышал, как завибрировал мобильник Юигахамы.
— А… — Юигахама посмотрела на свою сумочку. Но проигнорировала звонок и попыталась продолжить . — Я бы обязательно…
— Уверена, что не стоить ответить? — Прервал я её.
Она опустила глаза, крепко стискивая сумочку. Но мгновением спустя достала телефон и смущённо засмеялась, поднимая голову.
— …Это мама.
Отошла на несколько шагов и ответила.
— Угу. Угу. Я совсем рядом. Угу. Хорошо. А? Да нормально всё! Не надо! Я почти уже дома, чёрт!
Юигахама дала отбой, немного посмотрела на телефон и сунула его обратно в сумочку.
— Мой дом совсем рядом, я одна дойду. Спасибо, что проводил… У-увидимся!
— Вот как…
— Угу. Спокойной ночи.
Она помахала мне руками, я тоже поднял руку в ответ.
— Ага, пока.
Юигахама порысила к дому, не дослушав мой ответ. Я немного беспокоился, не споткнётся ли она, но увидев, как она зашла в подъезд, двинулся прочь.
Я шёл домой через торговый район. По дороге встречались развлекающиеся поддатые компании парней и девушек, словно фестивальный пыл ещё не угас.
Обходя их, я равнодушно двигался вперёд. С каждым шагом суета и заторы на улице усиливались.
Когда пешеходов стало меньше, а здания выше, по улицам начали проноситься автомобили. Фары машин на встречной полосе светили настолько ярко, что я отвёл взгляд в сторону и остановился.
Но всего лишь на мгновение.
Мой отведённый взгляд снова должен устремится вперёд.
Глава 7. А что же тогда Хачиман Хикигая?
Календарь показывал самый конец лета.
Последний день летних каникул, завтра уже в школу. Гнусно, очень гнусно, донельзя гнусно стрекотали цикады. И похоже, из-за долгой жары это затянется до глубокой осени.
Последний августовский закат. Под красноватым светом садящегося солнца я собирал сумку для завтрашних занятий.
Сунул туда и домашнее задание на лето, законченное уже давно.
С ним лежали и материалы исследования Комачи. Должно быть, это она всё перемешала, когда распечатывала.
Я пробежался взглядом по строчкам про реакции окрашивания.
Именно такие реакции придают цвет фейерверкам.
Если внести металл или его соль в огонь, пламя окрасится в характерный цвет. И этот цвет изначально голубовато-белого пламени будет зависеть от внесённого элемента.
И с людьми точно так же.
Когда один человек общается с другим, они вступают в некую реакцию.
И такие реакции дают разный цвет. Если человек меняется, общаясь с кем-то, меняется и цвет реакции. Получатся совершенно разные цвета, прямо как в многоцветном фейерверке.
К примеру, Саки Кавасаки говорит, что к ней непросто подойти.
В этом они обе похожи, обе не подпускают к себе окружающих. А потому держатся в стороне друг от друга. Должно быть, такая форма взаимодействия идеальна для них.
А Тайши Кавасаки сказал, что она красивая, но пугающая.
На первый взгляд, точнее и не скажешь. С точки зрения постороннего она и впрямь смахивает на владычицу замёрзшего моря.
Встретившийся с ней Ёшитеру Заимокуза рассудил, что она исключительно честна, до такой степени, что не поколеблется причинить другому боль.
В точку, если рассматривать лишь эту её часть. Я же думаю, проблема не в том, колеблется она или нет. Вполне вероятно, что по-другому она просто не умеет.
Познакомившийся с ней Сайка Тоцука хвалил её как серьёзную и старательную.
Она в самом деле такая. Не изменяет своим правилам и принципам, заходя порой слишком далеко. Конечно же, это просто соответствует её понятиям о справедливости.
Общавшаяся с ней Комачи Хикигая чувствует, что она одинока.
Да, всё это время она живёт сама по себе, чувствуя одиночество. Как одиночество оставленного кем-то человека, так и одиночество оставившего кого-то. Хотя, конечно, это всего лишь взгляд со стороны. Никто не знает, что она чувствует на самом деле. Быть может, даже она сама.
С другой стороны, опекающая её Сидзука Хирацука верит, что она добрая и порой слишком правильная.
Хирацука говорит, что ей трудно жить в нашем отнюдь не добром и правильном мире. Если так, наверно, всё её ближайшее окружение – тяжкая ноша для неё. Быть может, её единственная надежда – найти так называемого «друга». Хотя десятки, нет, тысячи тех, кого именуют «друзьями», только мучают её.