И позвала меня, не оборачиваясь.
— Хикигая. Идём.
— А, угу.
Какая, собственно разница. Я всё равно работаю как помощник отчётника, так что возражать не стану. Зампредседателя сама командует мне, что фотографировать, поэтому криков «не надо снимать!» больше быть не должно. Мне же легче.
И я двинулся в зал вслед за Юкиноситой.
Все кресла были заняты.
Кому мест не хватило, стояли позади плечом к плечу. Судя по количеству народа, наверно, было какое-то объявление, которое я прозевал.
— А, Юкиносита. Ты вовремя. — К нам подошёл ответственный за зал. — У нас тут не хватает стульев, многие стоят, не лучше ли выстроить их рядами?
— Все будет нормально.
— А не слишком шумно?
— …Очень скоро станет тихо.
Разумеется, как Юкиносита и сказала, шум утих. Потому что все почувствовали, что вот-вот начнётся? Или так повлияли установленные на сцене инструменты?
Прежде, чем всё начнётся, мы двинулись к последнему ряду стоящих зрителей. И как только мы подошли, зрители заволновались.
Я посмотрел на сцену и увидел, как там появляются девушки в шикарных платьях, с разными инструментами в руках. Их встречали аплодисментами.
Последней на сцену неспешно вышла Харуно Юкиносита.
Тонкое длинное платье в этом ослепительном свете подчёркивало все изгибы её тела. Тёмная материя колыхалась на каждом шагу, завораживая всех, кто смотрел на неё. Приколотая к груди чёрная роза, уложенные волосы и аура роскоши, даже издалека блистающие жемчуг и блёстки делали Харуно ещё более ослепительной.
Харуно придержала подол юбки и изящно поклонилась.
На своих высоких каблуках поднялась на возвышение и взяла дирижёрскую палочку.
Слегка приподняла её и замерла. Это элегантное движение заставило всех затаить дыхание.
И затем взмахнула палочкой, словно рапирой.
Зал наполнила музыка.
Слитный и сильный звук медных труб, резкий и острый как стрела тембр смычковых и, словно в противовес им, дрожащий как вечерний вечер звук флейт.
Харуно резким движением разорвала пространство перед собой.
Скрипачи поднялись, и виртуозно провели смычками по струнам.
Затем шагнули вперёд флейты, пикколо, гобои, аккомпанируя изящной мелодии. Взметнулись в воздух кларнеты и фаготы. Поднялись трубы и тромбоны, ярко блестя на свету. Провернулся контрабас, и в такт ему ударили литавры.
Это было живое музыкальное вступление, никак не сочетающееся с классическими костюмами музыкантов. И уж тем более с ними контрастировали нешаблонные, броские и сильные движения.
Зрители были ошеломлены.
Но узнаваемые ритм и мелодия возбуждали и вызывали ощущение сродства с музыкантами, заставляя внимательно вслушиваться, наклонясь вперёд. Поняв, зрители начинали отбивать такт на коленях.
Что это за мелодия? Я её уже слышал раньше. Мне кажется, это пьеса, которую часто играл музыкальный клуб.
Когда ответ уже крутился на языке, Харуно вдруг вскинула палочку и махнула ей вправо и влево.
Необычное движение для дирижёра. Все смотрели на палочку. Длинные тонкие пальцы начали обратный отсчёт.
Моих ушей коснулась знакомая фраза. Все в зале знали эту пьесу.
Харуно снова повернулась. Палочкой к оркестру, второй рукой к залу. И энергично взмахнула обеими руками.
По этому сигналу все синхронно вскочили и закричали.
— Мамбо!
Это был краткий миг, в который невозможно различить оркестр и зрителей.
Даже взрослые, как и Харуно, закончившие уже школу, живо подчинились ей.
Все были взбудоражены словно в клубе или на дискотеке.
Никто не мог оставаться в стороне. Возбуждение дошло до предела. Все буквально должны были затащить сюда своих друзей. И тем, кто добился этого, умело дирижируя оркестром, была Харуно Юкиносита.
Я стоял в самом конце и потому мог спокойно на всё это смотреть. Но окажись я в толпе, я мог бы превратиться в нечто пугающее. Скорее всего, я просто сидел бы, не чувствуя настроения и мрачно хмурясь.
Музыка продолжалась, стремясь к последнему фрагменту.
— …обычно.
Услышал я голос рядом. Такой тихий, что он обязан был утонуть в этом невероятном представлении.
— А?
Поднял я голову и повернулся к Юкиносите ухом, потому что полностью её не расслышал.
Она чуть придвинулась.
— Я говорю, великолепна как обычно.
Тихий шёпот посреди накатывающихся волн музыки подсказал мне, насколько близко мы стоим друг к другу в этой темноте. Мягкий запах свежести заставил меня рефлекторно отшатнуться.
Я взял себя в руки и придвинулся на полшага. Ничего страшного, наши лица не вплотную, нечего так нервничать.
— Просто удивительно услышать, как ты кого-то хвалишь.
— …Правда? Может, это не видно, но я отношусь к сестре с большим уважением, знаешь ли.
Чем ближе друг к другу мы стояли, тем яснее слышны были наши голоса. Но последние слова Юкиноситы оказались настолько тихи, что были почти неразличимы.
— Думаю, я хочу быть такой, как она.
Её взгляд был устремлён на сцену. Там, свободно взмахивая палочкой, словно в танце с мечом, сияла Харуно.
На высокой сцене и даже ещё выше, на дирижёрском подиуме. Купаясь во всеобщем внимании. Это и правда было нечто очень ей подобающее.
— …Тебе не надо быть похожей на неё. Просто оставайся такой, какая ты есть.
Едва я успел это прошептать, раздался взрыв аплодисментов и криков. Ответа Юкиноситы я не услышал.
Глава 9. И затем над '''каждой сценой''' опускается занавес
На подмостках сцены я сменил батарейку камеры и проверил оставшееся место на флешке. Одна из обязанностей помощника отчётника – документировать деятельность организаций добровольцев. Плюс к тому надо отредактировать видео в Final Cut Pro или ещё какой программе на Маке школьного совета. Меня немного учили как ей пользоваться, но мне быстро надоело. И я даже не могу просто работать на Маке, потому как привык к Windows. Максимум, что в моих силах – это субтитры отредактировать.
У нас, кстати, отличное оборудование, что Мак возьми, что Final Cut Pro. Первоклассная камера, спасибо школьным деньгам, и чувствительность микрофона отличная. Я коснулся дисплея и убедился, что с камерой всё в порядке.
Когда концерт закончился, началась подготовка церемонии закрытия. По сравнению со вчерашним днём, сегодня было легко – смена заканчивается, как только завершишь все задания.
Я спустился с подмостков прямо на крыло сцены.
Хаяма с его группой отвечали за завершение фестиваля, выступление добровольцев непосредственно перед церемонией закрытия. За кулисами мы начали готовиться к этой самой церемонии.
И потому там царила суета.
— Гр-р… ох дерьмо, как я нервничаю, — пробормотала Миура, хватаясь за голову. Кажется, она тоже выступает вместе с группой.
Я посмотрел на остальных. Хаяма бренькал на отключённой гитаре. Тобе колотил палочками по невидимым барабанам. Ямато с бас-гитарой застыл недвижимо. Оука, не отрываясь, смотрел на клавиши.
В этой компании Хаяма оставался единственным, кто сохранял хладнокровие. Тобе мотал головой ещё сильнее, чем своими палочками.
Вокруг них бродил ещё кое-кто.
— Ум-м, напитки для сцены… А, наверно, проще пить через соломинку.
— Юи, просто проткни крышку ножницами. А потом покрути. Получится аккуратная дырочка, куда можно сунуть соломинку.
— Вау, Хина, ты потрясающая.
Вы что, их менеджеры, что ли?
Зарядившая и подготовившая несколько гарнитур Юкиносита расхаживала туда-сюда, и это весьма нервировало.
— Тебе что-то нужно? — Поинтересовался я.
Захваченная врасплох Юкиносита ответила вопросом на вопрос.
— Слушай… Ты Сагами не видел?
Я огляделся. Точно, не припомню, чтобы я её здесь видел.
— Я хотела напоследок переговорить с ней перед церемонией закрытия.