Я поднял взгляд и увидел плотные зелёные заросли бамбука. Шумели его листья.
Понятия не имею, сколько тут бамбука, но дорога смотрелась как бесконечный бамбуковый туннель, заставляя нас идти плечом к плечу.
Пробивающийся сквозь заросли солнечный свет внушал ощущение умиротворения. Окружённая тихими звуками природы тропа словно тонула в атмосфере расслабленности.
Это была знаменитая тропа сквозь бамбуковый лес, о которой пишут во всех путеводителях и которую нередко показывают по телевизору.
Тропа всё не кончалась, бамбуковый лес словно стремился поглотить нас. Конца ему нигде не было видно, и у меня возникло чувство, что я смотрю вглубь огромного лабиринта.
— Вау, ничего себе…
Юигахама остановилась и подняла взгляд. Сквозь небольшие щели в бамбуковой листве пробивались солнечные лучи, и она медленно закрыла глаза.
— Вот. Посмотри внизу.
Юкиносита подошла к кустарниковой изгороди вдоль тропы, оказавшись в тени и зашуршав опавшими листьями, и показала себе под ноги.
— Фонарики, да?
— Верно. Когда темнеет, вся тропа подсвечивается.
Сочная зелень бамбукового леса и тёплый свет фонариков. Должно быть, за счёт такого контраста Арасияма в ночи поистине великолепна. Я вспомнил фотографии из туристических журналов, которые как-то попались мне на глаза.
Юигахама запрыгала от радости. Кажется, это всё произвело на неё не меньшее впечатление.
— Вот это место! Думаю, оно подойдёт! Наверно!
— Для чего?
О чём она вообще? Не только упомянуть забыла, но ещё и «наверно» добавила.
Юигахама резко замерла и смущённо опустила голову.
— Н-ну, чтобы тебе признались в любви.
А почему в страдательном залоге?..
Юкиносита посмотрела на Юигахаму и улыбнулась.
— Атмосфера здесь замечательная. Из всех мест это подходит больше всего.
— Я-я знаю!
— Значит, Тобе испытает судьбу здесь, да?
Вечер уже недалёк. Если Юкиносита права, вся тропа будет подсвечена бесчисленными фонариками.
По бамбуковому лесу пронёсся порыв холодного осеннего ветра.
Покончив с последним обедом в этой школьной поездке, я вернулся в комнату.
Всё повернулось так, что нашему классу выпало купаться именно сейчас. Но бамбуковый лес не всё время подсвечивают. Если мы туда собираемся, придётся пропустить купание и выскользнуть наружу.
Тобе был весь на нервах.
— Ва-а-а, чёрт. Как меня трясёт, чёрт.
Ямато хлопнул его по спине. Тобе раскашлялся, словно ему врезали со всей силы. Ямато сурово на него посмотрел.
— Всё будет нормально.
— Тобе с подружкой, да? Мы уже не сможем так же тусоваться, как раньше.
Пробормотал Оука, глянув на Тобе. Тот машинально ответил.
— Да ну. И вообще, нашёл время, чёрт.
И снова разнервничался. Ямато хлопнул его ещё раз.
— Всё будет нормально.
Того и гляди в бесконечный цикл войдут. Впрочем, кажется, им очень даже весело.
— Что-то я тоже нервничать начинаю.
Хороший ты парень, Тоцука. Честно говоря, я и сам немного нервничаю. Попадётся комар – прибью на месте.
Молчавший до сей поры Хаяма медленно поднялся на ноги.
— …Слушай, Тобе.
— Чего, Хаято? Я типа на нервах весь.
— Нет, ничего…
Тупой разговор начал превращаться в пустой трёп.
— Да что такое?
— Просто удачи пожелать хотел. Но посмотрел на тебя и подумал, что оно и не нужно.
— Издеваешься?! Ай, погоди, вроде полегче стало.
Хаяма вышел из комнаты, стараясь, чтобы Тобе не видел его мрачную физиономию.
…Впрочем, даже если он остался бы, его позиция никак бы не изменилась.
Всю поездку, а может и до того, Хаяма вёл себя странно. Он всегда старался избегать неприятностей и потому, возможно, сам не замечал этого. Но на сей раз всё было предельно очевидно. Настолько очевидно, что даже я это заметил.
Я вышел из шумной комнаты и двинулся следом.
Хаяма шёл к берегу реки. Я окликнул его. И пусть скажет спасибо, ведь с моей стороны это в буквальном смысле работа.
— Ты совсем не в команде.
— Вот как?
Ответил он, не оборачиваясь. Кажется, он ждал, что я пойду за ним. И его равнодушие начало меня злить.
— Именно так. Словно ты хочешь им помешать.
Как минимум, тот Хаято Хаяма, которого я знал, всегда и везде выбрал бы самый близкий к правильному ответ. Он был настолько верен своим убеждениям, что они ограничивали его. Или мне так казалось.
Вот почему я ощутил, что что-то тут не так, когда он решил не подбадривать своего друга.
— На самом деле я этого не хочу.
Хаяма натянуто засмеялся, поворачиваясь. Врёт и не краснеет.
— Чего же ты тогда хочешь?
— …Мне нравится, как оно сейчас. Мне правда нравится проводить время с Тобе, Хиной и всеми остальными.
Уверенно ответил он без следа смущения.
— Вот почему…
И запнулся.
Я уже знаю, что он хочет сказать, даже если он и не собирается договаривать до конца. И твёрдо знаю, что хочу ему ответить.
— …Если твои отношения покатятся под откос лишь из-за этого, значит, не те это отношения, какими они тебе казались.
— Может, ты и прав. Но… то, что теряешь, никогда потом не возвращается.
Хаяма сказал это так, словно уже испытывал нечто подобное. Не буду спрашивать, что кроется за его словами. Что там с ним в своё время происходило, меня совершенно не волнует.
Он, кажется, и сам не хотел раскрывать дальше эту тему. И попытался скрыть это смехом.
— Мы можем просто сделать вид, что ничего не случилось. Такое мы умеем, в конце-то концов.
— Это не значит, что всё пройдёт без следа.
Быстро ответил я. Сам не поняв, сколько осуждения в моих словах.
Случается порой, что ты не можешь забыть то, о чём сожалеешь.
Есть даже выражение «сделанного не воротишь».
Ещё вчера мы нормально разговаривали друг с другом, а сегодня между нами вдруг выросла стена. И больше мы не сказали друг другу ни единого слова. Даже перестали обмениваться письмами, хотя раньше всё время так делали.
Само по себе всё было не так уж и плохо. Мы не просто натянуто улыбались друг другу, мы ещё и старались вложить в эти улыбки «ничего страшного, мы же по-прежнему друзья, да?».
Но таящееся в глубине ощущение, что это неправда, никуда не уходило. И от натянутости мы никак не могли избавиться. Постепенно мы расходились всё дальше и дальше, и в итоге всё кончилось.
Хаяма прикрыл глаза и заговорил.
— Всё так, как ты говоришь. Уверен, Хина думает то же самое.
— Разумеется. Если вы рассчитываете после всей этой суеты и дальше веселиться, как ни в чём не бывало, то зря.
В некотором приступе злости я слегка пнул подвернувшийся под ногу камешек. Он отлетел к Хаяме. Хаяма медленно поднял камешек и уставился на него. Словно стараясь не смотреть в мою сторону.
— Не знаю… не думаю, что это так. Для меня главное – те отношения, что между нами сейчас.
— Да нет, именно так. И что думает об этом Тобе? Он ведь так старается. Его мнение ты учитывать не собираешься?
Получив такой удар, Хаяма стиснул камешек в кулаке.
— Я много раз советовал ему сдаться. Потому что не думаю, что Хина сейчас готова открыться ему… Всё равно нам не предсказать, что произойдёт дальше. Потому я и не хочу, чтобы он торопил события.
Хаяма развернулся к реке и швырнул камешек. Тот несколько раз отскочил от поверхности воды, прежде чем нырнуть на дно.
— То, что ты не хочешь потерять, куда важнее того, что ты можешь приобрести.
Он смотрел на воду, словно стараясь увидеть брошенный им камешек. И продолжал всматриваться, прекрасно зная, что найти его невозможно.