Отношения Хаямы я не понимаю.
— Вот как? Если ты в курсе, сам бы ей и помог.
Ишшики с Хаямой в куда более близких отношениях, чем со мной. Она объяснила, почему не попросила его о помощи, но Хаяма, каким я его себе представлял, должен был сам хотя бы предложить помочь, заметив, как она занята.
Но Хаяма прищурился, улыбнулся и сказал нечто совершенно неожиданное.
— Она не просила меня, она просила тебя.
— Меня она просто использует.
— Если тебя попросить, ты ведь ни за что не откажешь.
Голос его был так добр, словно Хаяма мной восхищался. Но сколь бы приятно уху его слова ни звучали, для меня они просто сочились сарказмом. И потому я начал отвечать более резко.
— Клуб у нас такой. И причин отказывать нет. В отличие от тебя, у меня много свободного времени.
— А так ли это?
— Что ты имеешь в виду?
Его испытывающий голос сильно меня раздражал.
Но на встречный вопрос Хаяма не ответил, продолжая криво улыбаться. В наступившем молчании слышались лишь голоса других спортсменов. Но там, где стояли мы с Хаямой, они казались очень отдалёнными.
Эта тишина буквально жгла мне уши, и я попытался разогнать её.
— …Просто нет резона отказывать. И не только из-за клуба.
— Ну-ну…
Он отвернулся, глядя на закатное небо.
Плывущие по нему облака уже начали окрашиваться багрянцем.
Плотно сжав губы, Хаяма снова повернулся ко мне, явно о чём-то размышляя. Заходящее солнце освещало его лицо, но почему-то в нём не чувствовалось ни капли теплоты.
— …Я не такой хороший парень, каким ты меня считаешь, — сказал он неприятным тоном. Его холодный пронизывающий взгляд упёрся в меня.
Я молчал.
И хотя голос его был спокоен, звучал он жёстко. Совсем как тогда, на летних каникулах. Неужели во тьме той ночи у Хаямы было такое же выражение лица?
Я продолжал молчать. Хаяма тоже не произнёс больше ни слова.
Мы лишь обменивались взглядами, и ничего более. Время словно остановилось. Только отдалённые голоса спортсменов напоминали, что оно всё-таки движется.
Среди этих голосов послышался один погромче.
— Хая-а-а-а-а-ато, ты следующий!
— Иду.
Голос Тобе привёл Хаяму в чувство. Он слегка махнул мне рукой, разворачиваясь к полю.
— Пока…
— …Угу, извини, что помешал.
Я сел на велосипед, не глядя больше на Хаяму. И неожиданно для себя очень сильно оттолкнулся от земли.
Неприязнь к попытке докопаться до правды и ощущение беспокойства, словно я что-то упустил. Они настолько угнездились во мне, что даже блевать захотелось.
Постоянное ощущение недовольства отношением Хаямы.
Неужели я вижу его не таким, какой он на самом деле?
Я думал, что он хороший парень. Но при том понимал, что всё не так просто. Он демонстрировал доброжелательность ради того, чтобы ладить со всеми. Таким я видел Хаято Хаяму.
Но та улыбка была другой. С одной стороны, она была мягкой и доброй, практически безупречной. Но именно безупречность и делала её бесконечно холодной.
Кажется, что-то похожее я уже видел.
Я жал на педали, пытаясь вспомнить, но быстро оказался у спортивно-развлекательного центра. Поставил велосипед на парковку, пристегнул и уже собрался было войти, когда заметил Ишшики, выходящую из магазина напротив. Она шла очень медленно, понурившись.
— Ишшики.
Она подняла голову. Увидев меня, переложила один из пакетов в свободную руку и слегка вздохнула. А затем сладко улыбнулась.
— Ох, извини. Пришлось подождать?
— Да нет, я просто искать тебя пошёл.
— Вообще-то ты должен был сказать «да не ждал я, сам только что приехал»… — недовольно заявила она, надувшись. Я молча протянул руки. Ишшики вдруг улыбнулась. Мне показалось, что так она скрыла едва заметный вздох.
— …Сегодня они совсем не тяжёлые, так что всё нормально.
— Точно?
— Да, — коротко ответила она. Ну да, тяжёлыми пакеты не выглядели. Тяжёлыми казались держащие их руки.
— Давай быстрее, а то и так опоздали, — добавила Ишшики, направляясь к двери. Я двинулся следом.
Её плечи были опущены сильнее обычного, она немного сутулилась.
Ну вот, энтузиазм весь выдохся, да?.. На удивление вялая при её-то нахальстве.
Впрочем, оно и понятно. Должно быть, устала и от этого мероприятия, и от постоянных тёрок в школьном совете. Непростая ситуация для первогодки.
А я хоть и рядом, могу помочь лишь пакеты из магазина донести.
Получится ли что-то хорошее, если очень долго стараться?
Сдаётся мне, этот вопрос вечно встаёт перед созидателями.
«Ещё немного. Всё будет хорошо. Ещё совсем чуть-чуть, и у меня получится…» Ты так думаешь, а потом, как правило, всё рушится. Начинаешь бездельничать, лениться, искать обходные пути и делать всё тяп-ляп. Таковы люди. Самообладание? О чём вы говорите? Это называется безрассудство!33
Сегодня мы намеревались встретиться с младшеклассниками из соседней школы, как недавно предложили ребята из Кайхин Сого. За все совещания так ни о чём конкретном и не договорились, лишь масштаб мероприятия раздуваем.
— Давайте теперь решать всё вместе! Я хочу, чтобы вы не стеснялись высказывать свои мысли! — поприветствовал детей излишне бодрый Таманава в своём заразном стиле.
— Рады познакомиться, — не слишком дружным хором ответили младшеклассники.
Как и следовало ожидать, явилась отнюдь не вся младшая школа. Только несколько человек, наверно, из тамошнего школьного совета. Примерно с десяток.
И среди них я заметил знакомую девочку.
Она выглядела взрослее своих сверстников, так что я узнал её с первого же взгляда. Длинные блестящие чёрные волосы и словно исходящая от неё холодная аура.
Как и прошлым летом, Руми Цуруми была одинока.
Я пристально посмотрел на неё. Руми тоже заметила меня, чуть прищурилась и отвела взгляд, уставившись в пол.
Такое поведение резко контрастировало с весельем остальных ребятишек. Сразу же всплыли воспоминания о том, как я поступил с ней тогда.34
Дело было в деревне Чиба во время школьных каникул. В летнем лагере, куда привезли младшеклассников, я разрушил взаимоотношения всех окружавших её людей. А Хаяму с компанией заставил играть роли злодеев.
Результат вижу сейчас собственными глазами.
Не знаю, прав я был или нет. Помогло ли Руми моё вмешательство — ей и решать.
— Семпай, что такое?
Я обернулся и увидел любопытствующую физиономию Ишшики.
— Ничего, — коротко ответил я, снова переводя взгляд на Руми.
Кажется, её спутниц по летнему лагерю здесь не было. Иначе говоря, я абсолютно не представляю, какие у неё сейчас отношения с другими. Дальше можно лишь догадываться. А значит, пока что стоит на этом и остановиться.
Мне и без того сейчас есть над чем подумать. Например, что сейчас делать с этими младшеклассниками.
Хоть мы их и позвали, никакой работы мы им предложить не можем.
С ними, конечно, были и учителя, но только для присмотра. Всё планирование они, похоже, решили возложить на нас, старшеклассников. Купились на приветствие Таманавы.
Кстати о Таманаве. Поприветствовав младшеклассников, он повернулся к нам и бодро улыбнулся.
— Ну что, могу я вверить их вам?
Позвать людей только для того, чтобы спихнуть на кого-то… Ещё ничего не решено, мы с ними разве что поговорить можем. К тому же, допоздна они задерживаться не могут, значит, ещё и время ограничено. Ситуация в духе «даже если они останутся, честно говоря…»
— М-м-м…
От такой просьбы задумалась даже Ишшики.
Собственно говоря, раз нас уже попросили, отнекиваться поздно. Не знаю, что там Таманава наобещал на переговорах, но раз уж мы доверили их той стороне, теперь вынуждены подчиняться. Мы допустили серьёзную ошибку, не сумев похоронить идею на этапе обсуждения.