Какое-то время я ещё вёл записи.
Ну что, всё? Я посмотрел на пронумерованный лист и увидел слабый проблеск надежды. Таким темпом мы до конца дня можем все детали конкретизировать.
Но стоило мне так подумать, как Таманава выдал нечто ужасающее.
— Отлично. А теперь давайте всё это обсудим.
Это шутка такая чибальянская?37 Я посмотрел на Таманаву, но он был совершенно серьёзен. И судя по его широкой улыбке, ему очень нравился ход совещания.
…Ты что, под «всё это» каждое предложение понимаешь? Хочешь по каждому пункту плюсы и минусы обсуждать?
У нас совершенно точно нет на это времени. До Рождества осталось чуть больше недели. Что бы мы ни выбрали, нам ещё предстоит готовиться, репетировать, координироваться. И если мы не начнём прямо сейчас, у нас будут проблемы.
— Не быстрее ли будет сразу выбрать что-то одно? — не мог я не высказаться. Таманава прикрыл глаза и слегка покачал головой.
— Нам следует не отбрасывать предложения, а объединить их так, чтобы все остались довольны.
— Нет, я же говорю…
— Предложения достаточно близкие, думаю, есть много способов собрать их воедино.
Моя попытка возразить была решительно пресечена.
В общем-то, так оно и есть. Можно копать в сторону объединения.
Но вот стоит ли это делать?
Меня неприятно царапнуло дурное предчувствие.
Но больше ничего возразить я не смог, и совещание продолжилось.
Направление его немного изменилось.
— Почему бы нам не консолидировать музыкальные предложения и не устроить РОЖДЕСТВЕНСКИЙ КОНЦЕРТ в нескольких ЖАНРАХ?
— Думаю, к музыке хорошо подойдёт МЮЗИКЛ.
— А почему бы нам не соединить всё это в КИНО?
Похоже, как и предложил Таманава, Кайхин Сого стремилась объединить все предложения. Совещание пошло в русле того, как воплотить сразу всё предложенное в жизнь.
Выдвигать идеи — это хорошо. Подстёгивать совещание — всегда пожалуйста.
Я не возражаю против мозгового штурма, когда надо собрать побольше идей.
Но пока никакие выдвинутые идеи не отбрасываются, конца совещанию видно не будет.
Оно начало превращаться в пустую болтовню.
Когда я это заметил, мои пишущие протокол руки сами собой остановились. Я уронил их на колени и молча сидел, взирая на происходящее.
Выражение моего лица разительно отличалось от лиц энергично участвующих в обсуждении.
На их физиономиях сияли бодрые и весёлые улыбки.
И тогда я понял.
Они наслаждались этим моментом. Точнее, наслаждались своим обменом мнениями.
Не идея волонтёрства их привлекала, а чувство собственной важности, которое они испытывали, занимаясь всем этим.
Не работать они хотели, а окунуться в ощущение работы. Хотели чувствовать, будто это и в самом деле так.
И тогда им будет казаться, что они сделали всё возможное, когда в конце концов всё пойдёт прахом.
…А-а, как же меня раздражает, что всё это до жути кое-кого напоминает. Словно он выставляет напоказ свои прошлые ошибки.
Он думал, что чего-то добился, но на самом деле не добился совершенно ничего.
Хотя так ничего и не понял.
В итоге, даже когда время подошло к концу, так ничего и не было решено. Всё отложили на потом.
Самым близким к итогу было то, что мы обсосали практичность каждого предложения и теперь имели возможность обсудить их снова.
Младшеклассники давно уже закончили свою работу и ушли. Мы тоже потихоньку собирались и уходили один за другим.
Попрощавшись с Ишшики и другими членами школьного совета, я сел на велосипед и только тут кое-что осознал.
Я же совсем голодный… Настолько отключился во время совещания, что даже забыл поживиться разложенными на столе закусками.
Конечно, дома ждёт обед, но пустой желудок не даёт забыть о себе. Неплохо бы перекусить прямо сейчас… Я остановился и отправил Комачи короткое сообщение: «На меня сегодня не готовь».
Прикинув своё местоположение и уровень голода, я задумался, где бы лучше поесть. Хоть и говорят, что голод — лучшая приправа, но это не так. Для меня лучшей приправой был бы перекус за чужой счёт. Но увы, я один, и угощать меня некому. Не стоит забывать и о состоянии своего кошелька.
А значит… да, именно рамен.
Приняв решение, я принялся претворять его в жизнь.
Мурлыча под нос «ран-ран, ра-ра-ра-рамен» на тему из Навсикаи,38 я бодро жал на педали.
Пересёк перекрёсток и выехал к станции Инаге. За кольцевой развязкой перед ней начинается торговый район с массой магазинчиков, кафе, игровых залов, боулингов и караоке. Повернуть на светофоре налево и проехать ещё немного — и я на месте.
Я остановился, ожидая, когда красный свет светофора сменится зелёным.
И заметил совершенно неожиданную личность. В ветровке поверх спортивной формы школы Соубу и с пушистым шарфом на шее.
Это был Тоцука.
Кажется, он тоже меня заметил. Поправив увесистую на вид теннисную сумку, висящую на плече, он помахал мне рукой.
Светофор загорелся зелёным. Тоцука посмотрел по сторонам и побежал ко мне.
— Хачиман!
Вместе с моим именем из его рта вырвался белый парок.
Удивлённый столь неожиданной встречей в центре города, я тоже поднял руку.
— Привет.
— Угу, привет!
Тоцука махнул рукой уже не так активно и смущённо улыбнулся, словно стесняясь своего первого приветствия. А-а, чувствую себя исцелённым…
Мне не слишком часто выпадает случай встретить его вне школы. В первую очередь потому, что я никуда не хожу, так что такая встреча невольно заставляет подумать о чудесах и магии.
Впрочем, чудес и магии в нашем мире не существует. Так почему он здесь?
— И как ты здесь оказался?
Тоцука продемонстрировал мне свою теннисную сумку.
— Из школы иду.
Ну да, Тоцука не только в теннисном клубе состоит, но ещё и в школу тенниса ходит. Значит, эта школа где-то тут недалеко… Отлично, давай каждый день тут в это время тусоваться. Стоп, каждый день — это перебор уже, давай раз в неделю.
Пока я вдохновлённо составлял своё новое еженедельное расписание, по-прежнему сидя на велосипеде, Тоцука с любопытством смотрел на меня.
— А ты чего здесь делаешь, Хачиман? Твой дом же вроде в другой стороне?
— А-а, да просто решил немного перекусить.
— Вот оно что…
Тоцука кивнул и задумался. А затем слегка наклонил голову и застенчиво посмотрел на меня снизу вверх.
— …А можно и мне с тобой?
— А?
От такой неожиданности я аж оцепенел. И отреагировал каким-то совершенно идиотским возгласом.
Тоцука нервно ёжился и поправлял шарф, ожидая моего ответа.
— А, ну да. Конечно.
Услышав мои слова, он облегчённо вздохнул и по-доброму улыбнулся.
— Угу. Так что есть будем?
— Да мне без разницы.
М-да, зря я это ляпнул. Нельзя говорить «мне без разницы», общаясь с девушками. Кстати, я слышал, что и когда парни называют что-то специфическое, вроде рамена или удона, девушки сильно морщатся. Иначе говоря, когда девушка спрашивает «чего ты хочешь?», надо назвать то, что хочет она. Нереально? Считайте их тренажёром телепатии.
Но Тоцука-то парень, так что всё путём.
Он озадаченно поморгал и зашёл с другой стороны.
— Хачиман, а ты уже решил, что хотел бы съесть?
«Тебя!» — едва не процитировал я Серого Волка, общающегося с Красной Шапочкой, но всё равно ведь не получится. В смысле, я же всё-таки человек…39
— Не-а, я же только что приехал. Так что меня всё устроит, — пояснил я тоном заправского джентльмена.
Хоть я и намеревался отведать рамена, но выбрал его методом исключения. Я часто перекусываю один и потому невольно сажусь к стойке. Как-то неловко одному занимать целый стол, даже когда свободных мест хватает.