Кроме того, рядом с Тоцукой любая еда вкусной покажется, даже если это не рамен. Беру свои слова насчёт лучшей приправы назад. Лучшая приправа — это Тоцука! Если Момоя40 сменит слоган на «Это Тоцука», плохо дело. Его ж тогда корпорация и заграбастает.
Тоцука хлопнул в ладоши.
— Слушай, а как насчёт якинику?41
Э-э, я знаю, конечно, насчёт поверья про якинику, но как оно сработает для двух парней?..42
Кажется, Тоцуке тут что-то пришло на ум, и он задумчиво качнул головой.
— Но якинику дороговато выходит, да?
— Точно. Ты ешь его, а оно ест твой кошелёк.
— Хачиман есть Хачиман…
Он напряжённо засмеялся.
Якинику, хех…
Если хочешь мяса, есть и другие места… Я огляделся и заметил фастфудовский ресторанчик сети «First Kitchen». Он совсем рядом со станцией, так что туда частенько школьники захаживают. На стене висел рекламный плакат, как раз обещающий жареное мясо в соевом соусе.
— Может, туда?
Я ткнул пальцем. У Тоцуки засверкали глаза.
— Ага, давай!
И мы двинулись к этому самому «First Kitchen». За что, кстати, его название до «Факкин» сокращают? Как-то оскорбительно это звучит.
По сравнению с холодным ветром на улице внутри было очень тепло. И людно. Похоже, сюда заскакивали многие, возвращающиеся с подготовительных курсов или работы.
Мы встали в очередь, и Тоцука вздохнул. Его щёки слегка покраснели.
— Жарко здесь, да? — сказал я. Тоцука потянулся к шарфу и размотал его, шурша одеждой и обнажая на удивление обольстительную шею. От такого зрелища я и сам краснеть начал.
Странно. Очень странно. Тоцука — парень. Значит, я краснею потому, что здесь жарко. Или я заболеваю. Успокойся и сочини хайку.
Заболел ли я?
Не может такого быть.
Именно так.
(болен)
…Нет, я всё-таки заболел. Совершенно точно, раз уже хайку придумываю.
Пока я молча паниковал, подошла наша очередь. Учитывая, сколько тут народу, лучше сразу взять на двоих, а не заказывать каждому отдельно.
Я встал рядом с Тоцукой, и мы вместе уставились на меню.
Тоцука показал на строчку с мясом в соевом соусе.
— Слушай, Хачиман, давай возьмём это.
— Ага, давай.
Расплатившись и получив своё мясо, мы направились на второй этаж.
К счастью, тут были свободные столики. Мы расположились за одними из них и приступили. Первым делом к главному блюду, жареному мясу под соевым соусом.
«Вку-у-у-у-усно-о-о-о-о-о!» — мысленно заорал я, из глаз и рта вырвался белый свет.43 Нет, правда вкусно, но как-то слишком обычно для предложения Тоцуки.
Непонятно, почему он позарился на это блюдо.
— …Слушай, а почему якинику?
Мне уже доводилось пару раз перекусывать с Тоцукой, но тогда он заказывал что-нибудь лёгкое. Да и вообще, как мне кажется, он мясу овощи предпочитает…
Тоцука смутился.
— Я просто подумал, что мясо в самый раз, когда сильно устал…
А-а, вот оно что. Он же только что с тренировки, проголодался, видать. После тренировок протеин нужен. Наверно.
Так я всё для себя объяснил, но Тоцука тихо добавил:
— Хачиман, ты в последнее время такой усталый…
— Правда?
Я знаю, что устал. Но это скорее моральная усталость, чем физическая. Так что я изобразил непонимание, а Тоцука покачал головой.
Его руки остановились, и он робко взглянул на меня.
— Что-то случилось?
Добрые глаза и добрый голос. Серьёзность и искренность Тоцуки здорово надавили на меня.
Прежде чем ответить, я отхлебнул свой улун. Иначе голос бы стал совсем хриплым.
— …Нет, ничего. Совсем ничего.
В результате ответ получился даже более гладким, чем я думал. Голос оказался веселее обычного, а на лицо я натянул улыбку, чтобы Тоцука не беспокоился попусту.
Но он в ответ лишь приуныл.
— …Понятно. Так ничего и не скажешь, да?
Тоцука опустил голову и плечи, так что я не видел выражения его лица. Но голос прозвучал подавленно.
— А Заимокуза в курсе?
— Он тут совершенно не при делах.
Я несколько удивился, услышав эту фамилию, ведь она здесь была совершенно ни к месту. Но Тоцука, похоже, видел связь. Он покачал головой и поднял взгляд.
— Но тогда ты с ним советовался.
Услышав слово «тогда», я наконец понял, что он имеет в виду.
Перед выборами в школьный совет кроме Комачи я советовался лишь с Заимокузой. Это потом уже Комачи притащила остальных, а сам по себе я общался лишь с ним. Впрочем, ничего особенного это не значит. Я просто случайно столкнулся с ним, а попросить его было несложно, вот я и не стал колебаться.
Похоже, Тоцука всё это воспринял иначе.
— Я просто подумал, что это здорово. Даже ревную, что ты можешь с ним о таком говорить…
Он неловко выталкивал слово за словом. Словно в сделанном мною было что-то, заслуживающее похвалы.
Но он ошибается. Не так всё прекрасно, как ему кажется. Сдаётся мне, это было лицемерное и эгоистичное использование чужой доброты в моих собственных целях.
Просто Тоцука ничего об этом не знает.
Вот откуда теплота его слов.
— Не думаю, что я чем-то могу помочь, но…
Он вцепился под столом в свою куртку. Его тонкие плечи дрожали. Не хочу, чтобы он так переживал.
— Да ничего такого. Ерунда, правда. Просто Ишшики меня кое о чём попросила, вот я этим и занимаюсь… Это же я её в президенты пропихнул, ну, это тоже сказывается. Вот и всё.
Я попытался сказать чистую правду, не говоря при этом ничего лишнего. В результате на каждом слове запинался.
Но Тоцука вскинул голову, словно ничего лучшего и услышать не мог. И посмотрел на меня честными глазами, будто стремясь удостовериться.
— Правда?
— Конечно. Так что не переживай.
Сдаётся мне, задумайся я хоть чуть-чуть над ответом, ляпнул бы что-нибудь лишнее. Вот почему я отреагировал мгновенно.
— Ясно.
Тоцука облегчённо вздохнул и потянулся за своим кофе. Отхлебнул, но чашку не отпустил, словно грея о неё руки. И пробормотал:
— Хачиман, а ты и правда крутой.
— Ха?
Моё удивление, наверно, было написано на лице, потому что Тоцука и сам оказался сбит с толку.
— Я-я ничего плохого в виду не имел!
Он панически замахал руками. Покраснел, подёргал себя за волосы и замялся, прежде чем продолжить.
— Ну, не знаю, как это сказать, но… Даже когда тебе больно или трудно, ты не сдаёшься и не жалуешься. Я думаю, это в самом деле круто…
Я почему-то смутился и, пристроив подбородок на руки, отвернулся. В итоге мой ответ прозвучал грубовато.
— …Вовсе нет. И жалуюсь я, и ворчу.
— А-ха-ха, это верно. — Тоцука облегчённо улыбнулся. И тихо добавил. — …Но, если будут проблемы, дай мне знать, хорошо?
Я молча кивнул. Потому что из-за его серьёзности подумал, что слова тут просто не нужны. Тоцуке, так высоко ценящему доверие и дружбу, этого было более чем достаточно.
Он тоже кивнул в ответ.
Повисло странное молчание. Тоцука смущённо опустил голову.
Опыт подсказывал, что напряжение ушло.
— Как насчёт чего-нибудь сладкого? — небрежно спросил я.
— Ага, звучит здорово. Десерт. — Тоцука поднял голову и кивнул.
— Ладно, пойду что-нибудь куплю. Погоди немного.
Я встал, не дожидаясь ответа.
Спустившись вниз, я увидел, что очередь ничуть не уменьшилась. Похоже, придётся подождать.
Из-за постоянно входящих и выходящих посетителей обогреватель у стойки был включен на полную мощность. Голова потяжелела, и я решил ненадолго выйти на улицу.
Декабрьские вечера холодны, но этот холод приятно остужал моё разгорячённое лицо. Правда, выскочил я без куртки и шарфа, так что сухой ветер тут же влез мне за шиворот, и я содрогнулся.
41
Мясо, поджариваемое прямо на столе перед едой. Этакое барбекю в японском стиле. В более широком смысле — просто жареное мясо.
42
В Японии, когда женщина с мужчиной вместе едят якинику, это считается намёком на секс. Мясо воспринимается как символ сильного желания.