— Юкиносита.
Я решил оставить приём на неё, но ответа не было. Мяч сухо стукнулся о площадку между нами и улетел.
— Э-эй!
— Хикигая… Не возражаешь, если я немного похвастаюсь?
— А? Слушай, что это такое сейчас было?
Юкиносита проигнорировала мои слова и плюхнулась прямо посередине корта.
— Сколько себя помню, я всегда могла научиться чему угодно. И ничем подолгу не занималась.
— С чего ты это вдруг?
— Даже в теннисе уже через три дня занятий я обыграла человека, который привел меня на корт. Во всех видах спорта… да не только спорта, и в музыке тоже… я дня за три достигала совершенства.
— Ё-моё, прямо трёхдневный капитулянт наоборот.48 Это и правда звучит как хвастовство! Или ты зачем-то ещё это рассказываешь?
— …Только есть одна проблема — выносливость.
Ещё один мяч стукнулся о площадку и просвистел мимо Юкиноситы.
Что ж ты раньше-то не сказала…
Раз она могла быстро стать мастером в чём угодно, ничем всерьёз она и не увлекалась. И не привыкла заниматься чем-то подолгу. А значит, выносливость — её ахиллесова пята. Ну да, и на наших тренировках на перемене она сама не занималась, только смотрела… Теперь-то понятно, почему. Вот когда ты чем-то увлечён и хочешь достичь совершенства, ты всё время тренируешься. А с тренировками и выносливость растёт.
Она же с самого начала становилась мастером. И не тренировалась. А нет тренировок — нет и выносливости.
— Слушай, а тебе не кажется, что не стоит заявлять об этом во весь голос?..
Я бросил взгляд на Хаяму с Миурой и увидел улыбку ярости на лице Королевы Диких Зверей.
— О, мы уже услышали всё, что нужно.
Усмехнулась мне Миура. Кажется, её проблемы канули в Лету. Хаяма рядом с ней тоже фыркнул.
Дело принимает скверный оборот… Только что мы вели, и вот уже поровну.
Мы играли в необычный теннис, ведя счёт по-волейбольному. Для победы надо опередить соперника минимум на два очка.
Невероятная Юкиносита полностью выдохлась. Что ещё хуже, противники об этом знают. Моя подача преимущества не даёт — они легко её принимают. Дело пахнет керосином.
— Может она и хорошо играла, но теперь-то выдохлась, так ведь?
Я не знал, что ответить Миуре. Юкиносита тоже молчала… Да она просто клюёт носом. Совсем нулевая. Что за чёрт?
Миура высокомерно посмотрела на нас и гортанно засмеялась. Похоже, она хочет с нами покончить. Чувствую себя как кролик перед удавом… Чёрт, да у тебя что, анаконды в роду?
Хаяма ощутил растущее напряжение и решил вмешаться.
— С-слушайте, мы все хорошо играли… Не будем относиться к этому слишком серьёзно, это же просто развлечение. Может, согласимся на ничью?
— Что? Хаяма, что ты такое говоришь? Это настоящий матч, мы должны выявить победителя.
Иначе говоря, она хочет выиграть матч и отобрать у Тоцуки корт. И зачистить территорию… Страшно. Что она хочет со мной сделать… Мне это не нравится… Больно будет? Не люблю, когда мне делают больно…
Кто-то рядом щёлкнул языком.
— Не могла бы ты немного помолчать?
Недовольно заявила Юкиносита. И продолжила, не давая Миуре вставить слово.
— Этот парень сейчас закончит матч, так что проиграйте достойно.
Никто ушам своим не поверил. Я тоже, ясен пень… На самом деле именно я и был больше всех ошарашен.
Все взгляды устремились на меня. До сих пор меня никто и замечать не хотел, а тут я вдруг ощутил, что стремительно оказываюсь в центре внимания.
Я посмотрел в глаза Заимокузе. Какого чёрта ты показываешь мне большой палец?
Я посмотрел в глаза Тоцуке. Какого чёрта ты смотришь на меня с такой надеждой?
Я посмотрел в глаза Юикахаме. Хватит уже так орать, чёрт тебя побери… Смущаешь же.
Я посмотрел в глаза Юкино… а, нет, она отвернулась. И кинула мне мяч.
— Ты ведь знаешь, да?.. Я могу ругаться и оскорблять, но я никогда не обманываю.
Ветер стих, и эти слова прозвучали предельно чётко.
Знаю, конечно… Вруны здесь только я и они.
На корт опустилась неестественная тишина. Единственным звуком в ней остался стук мяча по площадке.
И в этой напряжённой атмосфере я заставлял себя сосредоточиться, сильно сосредоточиться.
Я смогу… Я смогу… Я должен верить в себя… Нет, я верю в себя.
В конце концов, у меня нет причин проигрывать.
Я человек, который живёт этой одинокой, унылой, мучительной школьной жизнью, который в одиночестве продирается через эту проклятую мучительную «юность». У меня нет причин проигрывать тем, кто на каждом шагу полагается на окружающих.