Молчание.
Вася. Работал ты всегда грузчиком и бизнеса, чтобы обанкротиться, у тебя никогда не было. Пшик! Вот и лопнул обман, и сдулся, как воздушный шарик.
Толик. Самый умный, думаешь, да? (Пауза.) А ты докажи, что я деньги взял. Не брал я, и все тут.
Вася. Это как это не брал?
Толик. Свидетелей не было. Расписку я ей не давал. Нет доказательств.
Вася. А вот и есть. (Не сдерживается, громко смеется.)
Толик. В банк я с Танькой не заходил и даже рядом никто из знакомых не видел. Так что все нормально, не беспокойся.
Вася. Все равно ты лошара. (Достает из кармана маленький цифровой диктофон.) Вот тебе и доказательство. (Пауза.) Так что, Толян, либо деньги до восьми вечера, либо в суде встретимся.
Толик (ошарашенный). Хитер!
Вася. А то.
Толик. И ни за что не скажешь, что псих ненормальный. (Пауза.) Чё вылупился? (Пауза.) Про тебя говорю, слушай. И в Чечне ты не воевал, ты вообще там не был. В лучшем случае только по карте знаешь, где она находится. И не контузило тебя там. И друг твой не при тебе подорвался. Все было по-другому.
Вася (бьет кулаком по столу). Сука ты!
Толик. Ну а что? Не нравится?
Вася вскакивает из-за стола, идет на Толика. Толик отходит задом, следя за Васей.
Толик. В общем, недосмотрел прапор, а вернее, с вами напился, дальше разборка, драка, в конце концов ты крайним оказался, выкинули тебя с поезда на ходу, и трындец тебе пришел. Вот невезуха, даже до службы не доехал.
Вася. Гад!
Толик бежит, Вася догоняет, валит на землю, бьют друг друга, катаясь по траве. У Васи из кармана выскальзывает диктофон, Толик хватает, сжимает диктофон в руке, Вася кусает его за руку и шустро отбирает.
Вася (запыхавшись, встает). Ненавижу хитрых. Ненавижу евреев! По тебе же видно!
Толик (отряхивается). Ненавижу тебя и таких, как ты. Только и умеешь трындеть.
Вася. Крыса! Ты же, если что, как крыса побежишь, ты за свою страну, как мой дед, не пойдешь на танк с гранатой!
Толик. Чё ты слюной брызжешь? (Пауза.) Не пойду! Простого народа и так до хрена погибло. А ты слышал, чтобы сын генерала или депутата погиб? (Пауза.) Утри сопли.
Вася. Сопли?! (Бьет Толика кулаком в лицо.)
Толик (замахивается, но тут же опускает руку). Дурак ты!
Вася (спокойно). А ты?
Толик. И я тоже.
Вася. Костями лягу, но Ваньку в армию не пущу! Пусть сядет, не пущу! (Пауза.) Деньги отдай, и у меня дел до тебя не будет.
Толик. Что хочешь, то и делай, можешь прямо сегодня подать в суд. Но деньги я только завтра могу вернуть.
Вася. Нет, так не пойдет.
Толик. Только завтра и только Тане лично в руки. (Пауза.) А чего ты боишься? (Пауза.) Запись у тебя в руках, днем позже, днем раньше — ничего не изменит.
Вася. Хитрый ты, сука.
Толик. До завтра. (Уходит.)
Вася. Э, телефон оставь.
Толик. Я сам позвоню.
Толик. Ну, раз у тебя есть номер, сделай дозвон.
Толик находит в телефоне номер, звонит. Доносится мелодия на телефоне Васи.
Вася. Ну ты жук. Все-таки ты телефон не терял.
Толик. Пока! (Уходит.)
В магазин я возвращаюсь как робот, машинально перетаскиваю с одного места на другое еще две коробки и иду переодеваться. Все это время мозги кипят над вопросом: что делать? Как быть? Клин клином вышибают, значит, стресс надо снять другим стрессом, каким-нибудь таким быстрым, сиюминутным. Выхожу из магазина, иду. По пути захожу в летнее кафе под тентом, через него в ресторанчик, там — в туалет, выхожу, осматриваюсь. Народу мало, официанты вялы, как сонные мухи. Никто на меня не обращает внимания. Через окно вижу, что в летнем кафе за столик садятся мужчина с женщиной. Я шустро хватаю книжку меню со стола, пепельницу и торопливо иду к ним. Внутри колотится, адреналин зашкаливает. Кладу все это перед ними, жду, пока что-то закажут, а у самого сердце так и исходится — тук-тук-тук. Заказали быстро каждый по бокалу вина и по тарелочке мяса. Говорю, что если они ходят сидеть на веранде, то надо сделать предоплату тысячу рублей, так как участились случаи мошенничества. Мужчина, даже не задумываясь, кладет тысячу на стол. Я захожу в ресторанчик, немедленно выхожу обратно, указываю пальцем моим посетителям на официантку, которая появляется за мной, мол, она принесет, а сам быстро делаю ноги. Ноги-то я, конечно, делаю, но у самого внутри буря, вот-вот сердце разорвется.