— Я не милая. Я сексуальная и соблазнительная, — запротестовала Мерин.
— Извини, что лопнула твоё пузырчатое самомнение, но ты такая милая, что это должно быть незаконно.
— Ты единственный ребёнок в семье? — спросила Мерин, поморщившись.
— Да, и всегда хотела сестру. И ты теперь мне как сестра.
— Мне кажется или ты меня сегодня дразнишь больше, чем вчера?
— Ну конечно. Я приняла в свою семью тебя, так что перчатки сняты. Ты теперь для меня близка, так что мне не нужно быть милой.
— Подожди. Всё дело в том, что я для тебя теперь семья, о которой ты мечтала? Как это работает? — с вызовом спросила Мерин.
— Мерин, я выросла единственной племянницей правящего старейшины вампиров, и постоянно была при дворе. С раннего детства я поняла, что проще быть милой с людьми, которые не имеют значения. Я не позволяю им увидеть меня настоящую. Но так как ты моя подруга, все маски сняты.
Мерин покачала головой.
— А я как раз наоборот. Я не разговариваю с тем, кого не знаю, и мила только с теми, кого знаю и люблю.
— Две стороны одной медали. Ладно. Где бы мне взять пальто? — Элизабет нахмурилась. Может, она могла бы одолжить одно у Гавриэля.
Рю вошёл, неся её теперь безукоризненно выглядящее длинное серое шерстяное пальто.
— Леди Элизабет, когда вчера я переносил ваш багаж, обратил внимание на состояние пальто. Надеюсь, вы не против, что я взял на себя смелость его почистить. — Рю раскрыл пальто.
Элизабет посмотрела на Рю и улыбнулась.
— Ты же знаешь, что ты потрясающий?
Она скользнула в рукава и погладила шерсть. Ни единого пятнышка. Элизабет убрала ремень в карман. Рю кивнул, улыбнулся и пошёл помогать Мерин, которая кружилась, пытаясь засунуть руку в другой рукав. Как только Мерин надела пальто, они направились к машине Элизабет. Она улыбнулась, увидев, что кто-то поменял ей два колеса. Жить в доме, полном мужчин, становилось всё лучше и лучше.
— Ладно, куда мне ехать? — спросила она, когда они все забрались в машину. Элизабет отрегулировала зеркала и повернулась к Мерин.
— Езжай по этой дороге, пока не доберёшься до особняка старейшины оборотней. Ты его не пропустишь. Там живут родители Эйдана. Я хочу, чтобы ты познакомилась с Аделаидой и Мариусом, а оттуда мы отправимся в город и я познакомлю тебя с Сидни и Джастисом в моём самом любимом месте — их кафе «Джиттербаг», — сказала Мерин слегка приглушённым из-за шарфа голосом.
— Похоже, у нас есть план. — Элизабет завела машину и выехала с подъездной дорожки. Глядя в зеркало заднего вида, она надеялась, что её пара хорошо проводит день со своим разъярённым командиром.
— Почему она это сказала? — в десятый раз спросил Гавриэль. Мужчины стояли вокруг тренировочной площадки, пока Эйдан выпускал пар.
— Должен признать, это на неё не похоже. Она отлично дразнит, но никогда не пытается больно задеть, — согласился Колтон.
— Неужели свадьба для неё так много значит? — спросил Килан.
Эйдан покачал головой.
— Однажды я спросил у неё об этом, на что она ответила, что это бессмысленно, потому что с её стороны из семьи некого пригласить. Если бы она проявила к свадьбе хоть какой-то интерес, я бы тут же устроил праздник, который этот город никогда не видывал. — Эйдан расхаживал туда-сюда.
— Может она расстроилась по какой-то другой причине? — предположил Саша.
— Ты одеяло на себя перетягиваешь? — поинтересовался Куинн. Мужчины обернулись и уставились на него. — Что? Моя мама всегда обвиняет отца в этом, — сказал он, защищаясь.
— Давай посмотрим на всё логически… — начал Бен. Всё взгляды метнулись к нему. Он попятился. — Ладно, настолько логически, насколько можно, когда дело касается Мерин. Она как открытая книга, когда дело доходит до эмоций. Если она злится, то бьёт тебя. Когда счастлива — прыгает вокруг и пытается поцеловать тебя в лицо. Так что если она сказала что-то о соединении, возможно, беспокоится о чём-то другом в ваших отношениях.
Эйдан ахнул и повернулся к брату.
— Я думаю, ты попал в точку. Я… — Он замолчал и осмотрелся. Мужчины подошли ближе. Гавриэль закатил глаза. Воины были хуже старушек из кружка кройки и шитья, когда дело касалось сочных новостей.
Эйдан почистил горло.
— Я сказал ей прекратить прерывать наши тренировки и снова поднял вопрос о детях, — признался он. Мужчины шумно втянули воздух.
— Что ж, неудивительно, что она вела себя так утром, — кивнул Дарьян.
— И с чего бы ей так себя вести? — спросил Эйдан.
— Потому что, мой старый друг, она не любит, когда ей говорят, что делать, и боится принести ребёнка в мир, где психопаты убивают и калечат беременных женщин и их, не рождённых, детей, — объяснил Гавриэль и замолчал, чтобы слова дошли до него. Эйдан стал молочно-белым.