Возможно, Холли, которая незадолго до трагедии впервые снова заговорила с отцом, могла бы догадаться. Но даже тогда они ухитрились поссориться из-за Дева…
Холли чуть не задохнулась, увидев знакомый гордый профиль. Неужели ей померещилось? Нет, она не спала, не сошла с ума, не галлюцинировала. Это был именно Дев, стоящий в центральном проходе. Холли видела, как он двигался к ограждению алтаря, как получил причастие.
Дев Уинтер в церкви, причем не просто находится в ней, а принимает участие в службе?
Холли встала. Нужно поскорее уйти, пока Дев не обернулся и не увидел ее. Она не имеет права оставаться здесь, поскольку чувствует себя недостойной, нечистой, словно ее уличили в подглядывании за чем-то очень личным. Но как же она могла любить человека и не поинтересоваться столь жизненно важным, как его вера?
— Значит, ты как приговоренная съела обильный завтрак?
— Извини? — Холли покраснела от досады: она была далеко отсюда, и Дев застал ее врасплох.
— Как приговоренная…
— Да, я слышала, — раздраженно перебила она. — Только не поняла вопроса.
Дева явно позабавило ее смущение. Чем больше она старалась овладеть собой, тем гуще краснела.
— Итак…
— Итак? — усмехнулся он.
Невозможный человек! Неужели он никогда не устает играть?
— Итак, может, ты соблаговолишь объяснить?
Усмешка исчезла, Дев накрыл ладонью ее слегка загорелую руку.
— Ты не ела. А поскольку вчера тоже не проглотила ни кусочка…
— Поразительная наблюдательность, — едко ответила Холли, удивленная тем, что Дев обратил на это внимание.
Ленч — да, тут все понятно, она и не рассчитывала избежать его пристального взгляда, раз их было всего четверо: Мерил — слева от Девлина, она — справа от него, а Джонатан гордо восседал во главе стола. Но как он заметил что-то вчера, поглощенный разговором с весьма привлекательной брюнеткой, о которой Холли вспоминала с совершенно бессмысленной ревностью?
— Наблюдательный и заботливый, — пробормотал Дев. — Право старинного друга. Веришь ты или нет, но я беспокоюсь о тебе.
— В чем нет необходимости, хотя твое первое утверждение справедливо. Я съела довольно обильный завтрак, — солгала она, пытаясь высвободить руку из пальцев Дева.
— Лгунья, — произнес он как бы нечто само собой разумеющееся.
— Извини, Дев. Еда, без сомнения, была отменной, но я не голодна.
— Ну что мне с тобой делать? — покачал головой Дев.
— А если оставить меня в покое? — В ее словах прозвучали одновременно вызов и мольба.
— Почему?
— Ты прекрасно знаешь почему.
— Ах да! Отсутствующий Кордри.
Если Алекс вынужден был пропустить уик-энд, то, разумеется, приедет в следующий. Мысль об этом неприятно уколола ее, хотя она не могла понять почему.
— Это не пройдет, — прервал ее размышления Дев.
— Что не пройдет?
— Прятаться за Кордри.
— С чего ты взял, что я прячусь?
— Сама знаешь, — усмехнулся Дев. — Ладно, я скажу. Например, твое вчерашнее поведение.
— Ну просто святой, — съязвила Холли. — Это провокация.
— Провокация или искушение?
— Вернее, раздражение, — отрезала Холли.
— Шип в бок, да? Поскольку любая реакция лучше, чем безразличие, я считаю себя выигравшим.
— И претендуешь на ежегодную премию за хамство?
— Возможно, когда-нибудь, только не в этом году. — По лицу Дева скользнула тень боли. — Обещаю тебе.
— У тебя изменился характер? — не унималась она, хотя вспомнила с опозданием, что несколько часов назад видела его в церкви, и разозлилась на себя за грубую насмешку.
— Если ты так считаешь, — с неожиданной кротостью сказал он.
— Я не считаю. Но именно на это ты претендуешь?
— Какая разница?
— Для кого?
— Для нас.
— «Нас» не существует, Дев. Никогда такого не было и никогда не будет.
— А Тенерифе?
— Ошибка. Самая большая ошибка в моей жизни.
— Но это было?
— Что-то вроде сна… Нет, если хорошенько подумать, — продолжала она, понимая, что наносит удар Деву и еще сильнее причиняет боль себе, — это был кошмар, ежечасный и ежеминутный.
— Слишком жестоко, Холли.
— Но тебе ведь нужен честный ответ, Дев. Правдивый, честный, искренний.
— И твердый. Но это не пройдет. Тебе не спрятаться, Холли. Я вернулся и теперь не позволю тебе уйти.
Дверь отворилась, и в комнату ворвался Джонатан, за ним спокойно шла Мерил, которая с недовольной гримасой поспешила смахнуть пыль со своих туфель на каблуках.
— Мы все осматривали, Холли, — объявил Джонатан.