— Куда мы едем? — спросила Холли, когда утихла восторженная болтовня Джонатана.
— Для ленча еще рано, давайте немного покатаемся. Есть возражения?
— Сидеть в машине не слишком весело для шестилетнего ребенка, — сухо возразила она. — Ведь это занятие ради Джона, насколько я понимаю.
— Шестилетнего?
Со своего места на заднем сиденье Холли заметила, как он сдвинул брови. Неожиданно Дев повернул голову и, бросив на нее быстрый взгляд, отвернулся.
Разумеется, он удивлен. Высокий рост Джонатана обманывал многих. Несмотря на то что он появился на свет при не слишком благоприятных обстоятельствах, мальчик теперь был на голову выше ровесников. Ему доведется разбить немало девичьих сердец, лет через десять — двенадцать он станет неотразимым. Как Дев.
Нет, не как Дев. Она этого не допустит. Стать как Девлин Уинтер, который в свое время нажился на ней, воспользовался ею, чтобы войти в доверие к ее отцу, а затем продать его историю бульварной прессе? Ни за что, мрачно поклялась Холли, подавляя душевную боль. Этого нельзя забыть. Смерть отца, преждевременное рождение Джонатана. И все из-за Дева.
— Поедем сначала на пляж? — спросил мальчик, не имея представления о царящем в машине напряжении.
— Я не против. — Дев вопросительно посмотрел на нее. — Надеюсь, вы захватили купальные принадлежности.
Джонатан взял с собой плавки, но Холли решила оставить купальник дома.
— Трусиха, — сказал Дев, когда они вышли из машины.
— Ничего подобного, — резко ответила она. — Может, ты забыл, Девлин, что мне нельзя долго быть на солнце.
Дев улыбнулся и намотал себе на палец прядь ее светлых волос. Его лицо внезапно приблизилось, бездонные глаза заглянули ей в самую душу, и Холли затаила дыхание, боясь, что Дев ее поцелует, а еще больше — что он этого не сделает.
— Моя нежная английская роза, — усмехнулся он и легко, словно перышком, коснулся губами ее губ. — Тебе нужно быть осмотрительной, вот и все.
«Особенно когда ты рядом», — добавила Холли про себя и отвернулась, чтобы не видеть, как Дев раздевается. Да, ей следует быть осмотрительной. Чрезвычайно осмотрительной. Может, она преувеличивает, ища тайный смысл в его словах и поступках? О нет, все, что Дев говорил и делал, имело свою причину, свой расчет, и только глупец предпочел бы забыть об этом.
— Беги в воду.
Дев подтолкнул визжавшего от восторга мальчика и помчался за ним по золотому песку, чтобы устроить соревнование и позволить Джону победить без всяких сомнений в успехе. Холли, избавленная от присутствия Дева, почувствовала себя свободнее.
Она села на полотенце и обхватила колени руками, наблюдая, как мужчина и мальчик плескались на мелководье. Джон раз за разом опускал в воду свое ведерко в тщетных усилиях поймать рыбу. Мужчина и мальчик, голова к голове. Кому-то они могли показаться счастливой семьей. У Холли навернулись слезы. Семь лет. Семь лет любви к Деву. Семь лет ненависти к нему. Господи, как она его ненавидела! Зачем же после стольких лет допустила, чтобы он снова вошел в ее жизнь, как будто прошлого не существовало?
— Что ты делаешь во Франции, Дев? — спросила она, когда Джонатан, уже в майке с рукавами и шапочке, занялся вместе с каким-то новым приятелем строительством песочного замка.
— То же, что и все остальные, — уклончиво ответил Дев, вытянувшись рядом на песке. — Дал себе передышку. Отдыхаю.
— Долгую передышку, — не удержалась Холли от колкости, а когда он удивленно поднял брови, пояснила: — Твой загар. Такого не приобретешь за день.
— Да, я здесь… около недели. А ты?
— Я тоже отдыхаю. Мы приехали на прошлой неделе и решили вести себя осмотрительно. Джонатан не привык к жаркому солнцу, он ведь белокурый… — Холли вдруг замолчала.
— Да, сочетание необычное — светлые волосы и темные глаза. — Дев приподнялся на локте и посмотрел сначала на Джона, потом на нее. — Впрочем, у него цвет глаз соответствует типу кожи. Он должен хорошо загорать. По-моему, вы напрасно беспокоитесь.
— Возможно, — согласилась Холли.
— Он славный мальчик, — сказал Дев, несколько удивив ее этим замечанием. — Мерил, наверное, трудно было растить его одной.
«По твоей вине», — мстительно подумала девушка.
— Ей помогала я, — коротко бросила она, с болью сознавая, что в то время сама нуждалась в помощи: предательство Дева, его исчезновение, смерть отца, обозначившая конец ее прежнего мира.