АРТЁМ. Фактически.
ОЛЕГ. Был у меня один знакомый Валентинович. Педиком оказался.
АРТЁМ. Был?
ОЛЕГ. Да. Валентинович. Да и ты весь какой-то… если бы не факты, решил бы, что ты тоже заднеприводный.
АРТЁМ. Какие такие факты?
ОЛЕГ. Не суетись, парниша. К чему вопросы? К чему слова? Разве может слово повлиять на ситуацию? Нет. Мужик — он ведь не для того, чтобы языком молоть. А чтобы дела делать. Это тебе заметка на будущее. А хотя, какое у тебя будущее…
АРТЁМ. Как раз хотел узнать.
ОЛЕГ. Вот жена твоя говорит: «Он только и умеет, что языком молоть». Её понять можно. Любая баба, она ведь чего хочет? Чтобы было так: мужик сказал — мужик сделал.
АРТЁМ. Моя жена?
ЛИНА
А эта сучка меня спрашивает: «С какой целью вы берёте кредит?» Ну, не дура? Какое её дело? Мне ж потом выплачивать, а не ей. Мой муж тоже постоянно спрашивал: «С какой целью ты берёшь у меня карту?»
АРТЁМ. Лина, с моей карты списано 10 тысяч рублей? Что ты купила?
ЛИНА. Ты такой интересный. Ты меня упрекаешь?
АРТЁМ. Я просто хочу знать, что ты купила на десять тысяч рублей. Где эта вещь, Лина?
ЛИНА. Самые дорогие вещи — это не вещи.
АРТЁМ. Лина, милая, скажи мне пожалуйста, на что ты потратила десять моих тысяч?
ЛИНА. Милый мой, считай, что это налог, который обязан выплачивать каждый гражданин государства.
АРТЁМ. Ты о нашем семейном государстве? Вообще-то мы договаривались, что я президент нашего государства. А значит, и налог должен взыскивать я.
ЛИНА. Ну, подумай своей головой, милый. На что идёт налог? На благо народа! Вот твой микроскопический налог и принёс мне радость и мимолётное благополучие.
АРТЁМ. Лина, я ведь не против. Но твой президентик хочет знать, на что идут налоги.
ЛИНА. Ты вообще ничего не замечаешь. Артём, ты понимаешь, что мы с тобой не видим друг друга?
АРТЁМ. Что происходит, Лина?
ЛИНА. Ты смотришь на меня, и не замечаешь очевидного.
АРТЁМ. Ты потратила десять тысяч рублей на причёску?!
ЛИНА. Господи! Что за поверхностное мышление? Боже, с кем я связала свою жизнь?! Он заметил только причёску. Я потратила десять тысяч рублей на свою красоту, а он заметил только причёску!
АРТЁМ. На какую красоту, Лина? Сисьски какие были, такими и остались.
АРТЁМ
От моей жены можно ожидать что угодно. Но услышать её имя от мужика с пистолетом было крайне неприятно.
АРТЁМ. Моя жена?
ОЛЕГ. Баба на любителя, конечно. Это ты для неё наготовил что ли? Зря.
АРТЁМ. Не уверен, что понимаю…
ОЛЕГ. Зря, говорю, наготовил. Напрасно.
АРТЁМ. Что с моей женой?
ОЛЕГ. Откуда мне знать, я не психиатр.
АРТЁМ. Вы её кавалер?
ОЛЕГ. Не. Я не из тех любителей. Мне нравятся бабы без усов.
АРТЁМ. У неё же чуть-чуть совсем.
ОЛЕГ. И сисек чуть-чуть совсем.
АРТЁМ. Это изящно.
ОЛЕГ. Истеричка.
АРТЁМ. С характером.
Вообще-то, на счёт сисек и характера он был прав. Дело в том, что накануне мы с женой немного повздорили. Это было в субботу. Три месяца назад. Мы собирались в гости к её подруге. К Лере. Вообще, я не люблю ходить в гости к её друзьям, но она настояла. Поэтому моё настроение уже тогда было скверным, я чувствовал, как надломлено моё мужское самолюбие. А тут ещё моя жена очень долго вертелась у зеркала. Она примерила уже тысячу платьев. И успела потретировать меня за то, что я не купил ей тысячу первое. Она так долго собиралась, потому что хотела произвести впечатление на Леру. Потому что она во всём завидовала Лере. У Леры был свой загородный дом. И муж, который купил этот загородный дом. У Леры был свой бизнес. И муж, который вёл этот бизнес. У Леры было всё, чего не было у моей Лины. Лина — так зовут мою жену.
ЛИНА. У меня совсем нет сисек.
Третий час она вертится перед зеркалом, и теперь вдруг приняла во внимание, что у неё нет сисек.
ЛИНА. Хочу сиськи, как у Леры. Ты видел, какие у неё сиськи?
АРТЁМ. Я видел, какие у ней сиськи.
ЛИНА. То есть ты смотрел на её грудь?
АРТЁМ. Я смотрел вскользь.
ЛИНА. Хочу такие же, как у моей Лерочки.
Я хотел сказать, что это её муж сделал ей такие сиськи. Но я не стал так говорить, потому что тем самым поставил бы себя в невыгодное положение.
ЛИНА. Почему у меня не такие сиськи?
АРТЁМ. Лина, это глупо завидовать чужим сиськам. Представь, если бы я в мужском туалете увидел у соседа по писсуару красивый член. Разве стал бы я говорить «хочу такой же член»?