— А теперь послушайте меня. — Анцифер стряхнул крошки с белоснежного одеяния и выпрямился, разведя руки в стороны, словно католический проповедник, читающий мессу. — Мы находимся в одном из множественных отражений Земли. Приблизительно конец шестнадцатого — начало семнадцатого века. Глухая область на севере Испании. Географические понятия, названия и даты будут весьма условны, как, впрочем, и везде… В плане политической обстановки здесь сейчас самое мрачное время. То есть для визитов в гости не подходит совершенно. Вся страна охвачена религиозным экстазом, происходит серьезная реформа Церкви, принявшая ввиду ряда причин чрезвычайно уродливые формы. Речь идет даже не о борьбе за чистоту веры, а о планомерном уничтожении всех инакомыслящих. Мне кажется, что Сергею не стоит здесь задерживаться. А ты молчи, нечистый дух!
— Вот те на?! Да я еще и рта раскрыть не успел, — праведно возмутился Фармазон.
— Вот и закрой, пока не раскрыл! По глазам твоим бесстыжим вижу, что ты хочешь вновь втравить парня в очередную авантюру.
— Ребята, мне не до споров, — вмешался я. — Тут перед вами какой-то благообразный дедушка заходил, сказал, что нужно показать меня общественности. Возможно, мне удастся выяснить — не видел ли кто Наташу?
— Это слишком опасно, Сережа, ты ведь не можешь открыто заявить, что твоя жена — ведьма… Здесь сжигают людей и за меньшие проступки. Поверь, мне очень жаль, но, возможно, будет лучше вернуться домой…
— Нет.
— Ну почему ты не хочешь послушаться доброго совета?
— Потому что я должен ее найти.
— Я попытаюсь объяснить еще раз… — с ангельским терпением продолжил Анцифер. — Боюсь, что местные инквизиторы не проявят должной лояльности к человеку, интересующемуся оборотнями. Ученых, занимающихся этим ради науки, здесь нет. На охотника за демонами ты не похож. При здравом обсуждении им остается одно — признать тебя колдуном, использующим силы оборотня в своих злодейских целях.
— Хорошо, я здесь ничего не скажу.
— Там — скажешь, — недобро процедил черт. — У них такие мастера, за пять минут вспомнишь все, что было и чего не было.
— Так зачем же ты меня сюда затащил? — впервые удивился я.
— Ну… во-первых, какая разница, с какого мира начинать? — пожал плечами он. — А во-вторых, я же все-таки нечистый дух. Толкать человека на край пропасти — моя прямая обязанность. Нечего слушать было…
— В этом он весь, — подтвердил Анцифер. — Я думаю, нам пора уходить, здесь слишком опасно.
— Я не могу… Надо хотя бы спросить, быть может, эти люди все-таки что-нибудь слышали о моей жене?
— Сережа, вы преступно невнимательны, но будь по-вашему… Представьте, что я радикально настроенный служитель Церкви, а теперь объясните мне, чего вы хотите, не прибегая к словам «жена-ведьма», «оборотень», «двадцатый век», «прогрессивное человечество» и «лояльность по отношению к паранормальным явлениям».
Я открыл было рот и… задумался, задачка действительно оказалась непростой. Близнецы обменялись многозначительными взглядами. Вскоре заскрежетали засовы, и дверь распахнулась. В камере появился тот же самый душевный старичок в сопровождении монахов в черном и стражников с короткими копьями.
— Пойдемте, сын мой, вас уже ждут.
— Эти двое со мной.
— Кого ты имеешь в виду? — удивился старик, пытаясь заглянуть мне за спину.
— Ангела и черта. В смысле — светлую и темную сущность моего бытия… — Я было охотно пустился в объяснение, пытаясь познакомить вошедших с присутствующими, но Анцифер протестующе надул губы, а Фармазон скорчил такую рожу…
— Вы что, не пойдете?
— Пойдем, Серега, как не пойти… Только ты не напрягайся — они все равно нас видеть не могут. Мы ж твои духи, а не общего пользования. Так что не тычь в нас пальцем — примут за опасного сумасшедшего.
Я оглянулся, судя по подозрительным взглядам стражей — это очень даже возможно…
— Э… господа, вы меня не так поняли. Я не псих. Я — поэт, философ, член Союза писателей, лицо, так сказать, имеющее определенную склонность к гиперболе, аллегории и ассоциативному мышлению.
Все, кто стоял в дверях, невольно шарахнулись назад, но храбрый старичок поспешил навести порядок:
— С нами сила Господня! Он ничего не сможет нам сделать, мы веруем! Да и не станет… У этого человека чистая душа.
— Анцифер, я что-нибудь не так сказал?
— М-м… Сереженька, вы, как бы это помягче… Они просто еще не осознают значения ваших слов, выражайтесь как-нибудь более демократично.
— Короче, будь проще, и люди к тебе потянутся, — веско добавил Фармазон.