Меня снова захватили воспоминания, Джими, Энджи, Брайан, Кит, Майк Джеффери, Джон Леннон, а теперь Час. Вот только что мы все были молодыми, все были вместе в нашем Лондоне, а сейчас… уже многих нет.
Мы с Ноэлом приехали в Ньюкасл на похороны. Когда мы добрались до места, мы зашли перекусить в местный паб, нас окружили постаревшие, но знакомые лица из его и нашего прошлого, все в основном из мира бизнеса. В церкви я увидела Джимми Нила и остальных членов Slade, группы, которую Час взял под своё крыло после Джими и сделал из них национальную гордость. Я сидела рядом с Тони Гарландом, пресс–атташе Джими и старинным другом Мэдлин Белл.
— Я не знаю ни одной из этих песен, — прошептал мне он, — я еврей.
— Я помогу вам, — так же шёпотом сказала я, — я католичка.
Выходя их церкви, Хилтон Валентайн и Джон Стил стали забрасывать меня вопросами, как вдруг, Ноэл пнул мне в бок:
— Смотри, кто здесь.
Я обернулась и увидела невысокого худого старика.
— А ему то что здесь нужно! — возмутилась я. — Он и Часа никогда не видел!
— У Часа осталось много плёнок, — объяснил кто–то рядом, — вот они и приехали забрать их для своей Experience Hendrix!
Мне тут же вспомнилась наша с ним встреча в Дорчестере, когда Час взял с меня слово ничего никому не отдавать из моего прошлого, даже интервью, чтобы никто чужой не смог извлечь выгоду из моего жизненного опыта. И я очень надеюсь, что те плёнки, которые у него остались после работы с Джими, надёжно защищены.
Эл Хендрикс приехал со своей совершеннолетней дочерью и её мужем. Она узнала меня, подвела его к нам и представила нас. Он знал кто я, поскольку помнил моё имя.
— Мы говорили с вами однажды, — сказала я Элу, когда поблизости никого не оказалась, — много лет назад.
Он улыбнулся, кивнул, но не произнёс ни слова.
— Вы тогда сказали, чтобы я передала вашему сыну, чтобы он только писал письма, потому что не собираетесь платить за его звонки.
— Помню, помню, — грустно улыбнулся он, — я помню.
*
В 1991 году мне посчастливилось принять участие в повеске мемориальной доски «Джими Хендрикс жил здесь» над парадной, соседней с парадной Генделя. И как тогда, с чего началась вся эта история, я отправляюсь на Брук–Стрит часто в сопровождении толпы, достаточно большой, чтобы запрудить улицу.
Я не считаю её доской памяти одной из рок–звёзд 60–х. Для меня она память о всех тех, кто в вихре того времени так много преград разрушил, что оставшимся в живых, жить теперь намного легче. Джими, Брайан, Кит и Энджи были сметены им. Многие поступили скверно. Бедная Моника стала жертвой фанатички, одержимой рок–музыкой, встретившейся на её пути, её настоящее имя — Долорес Каллен.
Моя жизнь оказалась частью истории, странное ощущение, особенно, когда читаешь о себе, написанное чужими людьми. И здесь, на последних страницах, хочу сказать, что я думаю о том времени. Даже несмотря на роковые встречи, весёлые и трагические дни, несмотря на нестерпимую боль, я не хотела бы изменить в своей жизни ни одного дня. Как бы там ни было, это было и это было весело.
Перевод: sasikainen, 27 октября 2013, Париж
Kathy Etchingham
Jimi Hendrix, Through Gypsy Eyes
Издательство: Orion (1998) / Firebird Distributing (1999)
ISBN-10: 0575066199
ISBN-13: 978–0575066199