Сбежать нам удалось только поздно вечером, я отправился в пансион доны Георгины с твердым намерением отсыпаться целую неделю. Однако постояльцы в пансионе специально не ложились спать, они приготовили мне свои вопросы, полагая, что мне ничего не стоит пожертвовать ради них сном. На мое счастье, вошла дона Георгина, которая всегда относилась ко мне как к сыну, а не как к постояльцу.
«Бога ради, оставьте мальчика в покое! Дайте ему хоть немного отдохнуть! Неужели вы не видите, что он валится с ног?»
Наконец я дотащился до своей комнаты, сбросил одежду, скользнул под одеяло и впервые после возвращения из Швеции погрузился в глубокий сон, лишенный всяких сновидений.
Еще на несколько дней вся наша команда собралась вместе, чтобы принять те почести, которые она заслужила. Начались бесчисленные обеды, завтраки, коктейли, всевозможные мыслимые и немыслимые мероприятия. Нас принял президент республики Кубичек, который вручил нам золотые медали. И конечно, у нас постоянно брали интервью, причем одни и те же бессмысленные вопросы нередко повторяли по нескольку раз.
«Какое у вас было ощущение, когда вы победили?»
«Как вам понравилась Европа?»
«Какая команда оказалась для вас самым трудным соперником?»
В газетах сообщалось о подарках, которые нам вручили или собирались вручить. Писали о домах, земле, стиральных машинах, холодильниках и газовых плитах, лодках и автомобилях, об обещанных пожизненном бесплатном проезде по железной дороге и в автобусе, абонементах на бесплатное посещение кинотеатров, высокооплачиваемых должностях на государственной службе и еще бог знает о чем. В общем, если верить газетам, мы уже стали миллионерами! Но все это была лишь газетная болтовня. Ничего из обещанного не было выполнено, а подарки так и не дошли до адресатов. Наверное, только идиот мог поверить в это. Что касается меня, то я продолжал получать свои шесть тысяч крузейро в месяц, хотя мы заслужили приличные премиальные за победу в чемпионате мира.
Угар пошел на спад, мы оказались свободными от обязательств перед сборной, и я смог отправиться в Бауру, чтобы повидаться с семьей и друзьями. Вместе со мной в самолете летело несколько журналистов и фотокорреспондентов. Они собирались рассказать через свои газеты и журналы о том, как меня будут встречать в моем родном городе. Предстоящая встреча волновала меня. Ведь я уехал из Бауру чуть меньше двух лет назад неопытным и неискушенным юнцом в вагоне второго класса. Провожала меня только моя семья. А теперь я возвращался сюда на самолете и встречать меня будет, наверное, весь город. На какое-то мгновение у меня мелькнула мысль: а если среди встречающих будет Нейца. Она мне очень нравилась еще в детстве. Я отогнал от себя эту мысль. Ведь с тех пор прошло много времени, а я ни разу не дал ей понять, что она мне нравится. Такая симпатичная девушка здесь в провинции не засидится.
Едва самолет пошел на снижение, как я увидел толпу людей, прижавшуюся к ограде, полицейских перед зданием аэропорта, готовых сдержать эту толпу, если она устремится на летное поле. Я почувствовал волнение, какое не ощущал ни в Ресифи, ни в Сан-Паулу, ни даже в Сантусе. Ведь это был мой родной город. Самолет пробежал по дорожке и подрулил к стоянке. Первыми вышли фотокорреспонденты, чтобы запечатлеть, как я буду спускаться по трапу.
Меня ждал большой грузовик, украшенный разноцветными лентами и флагами. Мэр города Никола Авалоне-младший первым подошел ко мне и заключил меня в объятия. В нашей стране это принято только среди близких друзей.
«Бауру ждет тебя, Пеле1» — сказал мэр.
Я искал глазами родителей, но не мог их найти. Меня подняли на грузовик, я огляделся по сторонам. Ну как же, вон они! Не пытаясь пробиться сквозь толпу, они скромно ждали, пока закончится торжество. У мамы гордый вид. У Дондиньо суровый взгляд, но за ним скрывается улыбка. Мне машут дядя Жоржи, Зока и Мария Лусия. По-моему, брат и сестра немного выросли с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я не увидел Нейцу, но заметил в толпе ее брата Нило и многих своих старых друзей. На пути из аэропорта кто-нибудь из них вскакивал на подножку грузовика, чтобы обменяться со мной рукопожатием или по старой дружбе напомнить о каких-нибудь эпизодах и приключениях. Затем соскакивал на землю и на подножке появлялся другой. По всему городу на флагштоках развевались флаги. С балконов свешивались полотнища:
«Добро пожаловать, Пеле, сын Бауру, чемпион мира!»
В это трудно было поверить! Здесь каждое место, мимо которого мы проезжали, напоминало о какой-нибудь истории из моего детства: начальная школа «Эрнесто Монте»; вокзал, где я подрабатывал чистильщиком и воровал земляные орехи, а также продавал пирожки с мясом; клуб «Нороэсте», где я играл в футбол и где устроил глупую драку. Уже совсем скоро дона Селесте и Дондиньо с радостью обнимут своего прославленного сына, который до недавнего времени доставлял им только огорчения!
Наконец торжества закончились. Меня доставили в дом родителей. Бабушка дона Амброзина расплакалась, но эти слезы не были похожи на те, которые текли у нее по щекам при прощании. Дядя Жоржи крепко обнял меня и ухмыльнулся:
«Какая радость снова видеть тебя, Дико! Ты ведь теперь стал таким знаменитым».
Затем вбежал взволнованный Зока:
«Они собираются подарить тебе автомобиль, Дико!»
Я рассмеялся:
«Я уже слышал об этом в Сан-Паулу и Сантусе. Выброси из головы эту выдумку, Зока. Пишут всякую ерунду».
«Нет, нет! Мне сказал сам сеньор Никола! Тебе дадут машину, настоящую машину, подарок от жителей Бауру!»
Автомобиль? Настоящий автомобиль в подарок? Я не мог в это поверить. В Бразилии тех лет это воспринималось по-особому. Дело в том, что автомобили ввозились в Бразилию из-за границы, ввозная пошлина во много раз превышала цену самого автомобиля, чтобы тем самым не поощрять их импорт. Стоили машины страшно дорого. Средний бразилец едва ли смог бы заработать столько денег за всю свою жизнь. Поясню, что я имею в виду.
Если человек получает тридцать долларов в месяц (это минимальная зарплата в большинстве районов страны и вместе с тем максимальная зарплата для подавляющего большинства рабочих) и если автомобиль марки «Форд» или «Шевроле» стоит, например, двадцать тысяч долларов, включая ввозную пошлину, то чтобы набрать такую сумму, ему придется вкалывать почти пятьдесят пять лет! Если даже он начнет трудиться с двенадцати лет и сразу станет получать ежемесячно тридцать долларов (что абсолютно исключено), то закончит выплату за свою покупку только в возрасте шестидесяти семи лет! К тому же на протяжении всех пятидесяти пяти лет ему придется отказываться от расходов на питание и квартплату, откладывая каждый заработанный грош на приобретение заветного автомобиля.
Примем во внимание еще одно обстоятельство. Поскольку по тем временам продолжительность жизни среднего бразильца, включая тех, кто едва сводил концы с концами, составляла значительно меньше шестидесяти семи лет, то легко представить себе, что я имею в виду. Приобретение автомобиля было совершенно немыслимой затеей, поэтому средний бразилец никогда не позволил бы себе даже мечтать об этом. Самое большее, о чем он реально мог грезить — это когда-нибудь купить в рассрочку подержанный велосипед.
С тех пор многое изменилось. В настоящее время Бразилия — одна из ведущих стран — производительниц автомобилей, поэтому сейчас машина уже не является несбыточной мечтой, но в том 1958 году эту мечту действительно трудно было назвать иначе как сумасбродной.
Лично меня никогда не волновал вопрос о приобретении автомобиля, и не только по указанным причинам, но и потому, что я не видел в этом особой необходимости. Во всех наших разъездах с «Сантосом» машина мне была совершенно ни к чему. А в пределах городской черты я предпочитал ходить пешком. Кстати сказать, такие пешие прогулки по Сантусу доставляли мне удовольствие.
Вечером меня чествовали городские организации и коммерсанты: мне вручили спортивные трофеи и памятные медали. Потом Эдсон Лейте, известный диктор радио Бандейрантес в Сан-Паулу, произнес краткое приветствие, после чего сдернул покрывало с установленного на платформе автомобиля. Пока он говорил, я не сводил взгляда с этой платформы. Старался представить себе, что там под покрывалом, так как никак не мог поверить, что это все же настоящий автомобиль. Мне казалось, что для машины этот предмет слишком мал. Скорее всего это мотоцикл с коляской — размышлял я. Когда Эдсон Лейте сдернул покрывало, я действительно увидел автомобиль марки «Ромизетта» — трехколесную штуковину, популярность которой объяснялась тем, что для ее парковки требовалось совсем немного места. Передняя часть кузова машины откидывалась назад, благодаря чему в ней могли усесться двое пассажиров. Дверей как таковых у этой модели не было. И тем не менее это был автомобиль, и он в любом случае стоил уйму денег. Я был искренне благодарен жителям Бауру за их подарок.