В Южной Америке футбол — дело серьезное. Чилийские болельщики никак не хотели примириться с поражением своей сборной. Однако трудно было понять, почему они так распоясались, если бразильцы выглядели значительно сильнее их соотечественников. Итак, место в финале было обеспечено, а мое самочувствие позволяло надеяться, что финальная игра пройдет с участием Пеле.
Три дня спустя я почувствовал себя совсем хорошо и стал отрабатывать подачу угловых ударов. Рядом со мной стоял Пауло Амарал. Первый же удар вызвал такую боль, что мне мгновенно стало ясно — снова растяжение той же мышцы.
Я заплакал — не от боли и не от мысли о надоевших компрессах, которые придется еще очень долго прикладывать, если я думаю когда-нибудь вернуться на поле. Нет, я плакал от сознания краха своих планов. Если бы не слезы, я набросился бы на кого-нибудь, ибо возбуждение требовало своего выхода. Разрядкой стали слезы.
В финал вышла сборная Чехословакии, и мне очень хотелось участвовать в этом матче! Я мечтал о чемпионате, начиная с 1958 года, рассчитывал сыграть во всех его матчах, а в результате из-за травмы пропустил четыре встречи. «Как же это получилось?» — размышлял я про себя. В течение года мне приходилось защищать цвета «Сантоса» от восьмидесяти до ста раз, играть за армейскую и национальную сборные, не пропустив ни одного матча. Но вот начинается чемпионат мира, и я снова на скамейке для запасных? Тут мне и винить некого, ведь когда я получил травму, рядом никого не было. Боли появились уже давно, но по глупости я не обращался к врачу. Если на этом моя футбольная карьера оборвется, я сам в этом буду виноват.
В день финала я сидел на трибуне, ни на секунду не сомневаясь, что Бразилия второй раз станет чемпионом мира. Но ощущение того, что я не выйду на поле, причиняло мне еще большую боль, чем травма. Мы выиграли со счетом 3:1. В этом напряженном матче Вава, Зито и Амарилдо забили по голу. Так сборная Бразилии стала двукратным чемпионом мира по футболу. Для меня же эта победа была связана с мучительными переживаниями из-за того, что я не вышел на поле и мне нашлась замена. Болельщики всего мира могли убедиться: когда в матче с Чехословакией Пеле был на поле, мы добились только ничьей; когда же Пеле на поле не было, ту же чехословацкую сборную мы победили с разрывом в два мяча. Следить за такой игрой с трибуны было для меня тяжелым испытанием.
Вернуться в строй мне удалось примерно через два месяца. Преодолев мучительные размышления о напастях, которые преследуют меня на чемпионатах мира, я перестал думать о матчах в Чили и мысленно переключился на выступления в составе своего клуба. В том году «Сантос» завоевал «Суперкубок» как лучший футбольный клуб мира. Из тридцати четырех матчей мы выиграли двадцать семь, шесть свели вничью и проиграли только один. Я участвовал во всех играх за обладание этим кубком, забив в общей сложности пятьдесят два гола. Надолго останется в памяти финальная встреча с португальским клубом «Бенфика». Мы с Кутиньо забили все голы: я — три, он — два. «Сантос» победил со счетом 5:2. Успех «Сантоса» позволил мне преодолеть угрызения совести, связанные с тем, что на чемпионате в Чили я участвовал только в двух матчах.
1963 и 1964 годы, в общем, были похожи друг на друга. «Сантос» снова разъезжал по белому свету, все более укрепляя славу одной из сильнейших команд мира. Я увидел новые страны, новые города уже известных мне стран. Даже приезжая в знакомый город, я смотрел на все по-другому, глазами взрослого человека, более проницательного и опытного. Такие поездки неизменно расширяли мой кругозор.
Иногда вечером в номере какой-нибудь гостиницы я думал о том, что сейчас делает Розмари. А может, у нее новый знакомый, а может, пока меня нет, ей встретился будущий избранник, который выше, богаче и привлекательнее меня и не так много мотается по свету. Беспрестанные разъезды — не лучший путь для укрепления отношений между людьми. Розмари подрастала (в 1965 году ей исполнится девятнадцать лет) и с каждым днем становилась все привлекательнее. Я не оставлял надежды, что однажды она разрешит поговорить с ее отцом о моих намерениях. Тогда мы поженимся и заживем счастливо. Пепе Гордо представлял мои коммерческие интересы. Он заверял меня, что наш бизнес процветает. Деньги текли рекой. Что могло помешать нашему браку и последующей счастливой жизни?
Глава одиннадцатая
1965 год был насыщен событиями — приятными и неприятными. Сначала о приятном.
В клуб «Сантос» пришел новый тренер по физической подготовке профессор Юлио Маццей. Культурный и образованный человек, он изучал свою профессию в Мичиганском университете в США, который закончил, защитив научную работу по теме своей будущей деятельности. Юлио Маццей владел многими иностранными языками и представлял совершенно новый тип тренера. Он оказал и до сих пор оказывает значительное влияние на мою жизнь.
Маццей перешел в «Сантос» из клуба «Палмейрас» (Сан-Паулу). Крупный специалист по проблемам физической подготовки футболистов, он умел подвести каждого игрока к пику его физической формы, вникал во внутренний мир футболистов, внимательно относился к его личным проблемам и заботам. Маццей неизменно старался разобраться в характере мышления спортсмена, чтобы иметь представление о мотивах его поступков. Я обращался к нему за советом по многим житейским вопросам, и он неизменно помогал мне и раньше, и теперь. С профессором мы стали добрыми друзьями и дружим до сих пор. Под его влиянием я снова сел за учебники, поступил в университет и окончил его. Тем же обязаны Юлио и многие другие футболисты «Сантоса».
(Тот факт, что профессор Маццей не отгораживался от игроков, как большинство тренеров, считающих, что они являются скорее представителями дирекции, а не команды, семь лет спустя явился основанием для его увольнения из «Сантоса». Но об этом позже.)
В 1965 году по новому контракту я получил дом одного из менеджеров клуба в красивейшем районе города, в нескольких кварталах от пляжа. Это был прелестный дом: просторная кухня, чуть меньше всего нашего дома в Бауру, уютный внутренний двор, большая веранда и, как это принято в Бразилии, стена, отгораживающая особняк от соседей.
Получив такой огромный дом, я решил собрать всю нашу семью. Дондиньо, который независимо от новых обстоятельств не хотел бросать работу на государственной службе, мог бы легко перевестись в Сантус, тем более что Бауру и Сантус находятся на территории одного и того же штата. Дона Селесте, хоть раз в месяц обязательно приезжавшая в Сантус, чтобы посмотреть, все ли у меня в порядке, не тратила бы деньги на эти поездки и стала бы хозяйкой прекрасной кухни. Мой брат Зока уже перебрался в Сантус и жил вместе со мной в доме Пепе Гордо. Он тоже играл за одну из команд «Сантоса», играл неплохо, хотя, не в пример мне, футбол никогда не отвлекал его от учебы. Зока решил стать адвокатом, через несколько сезонов оставить футбол и целиком посвятить себя изучению права. Пепе Гордо был против переезда моих родных. «Это будет отвлекать тебя от дела», — твердил он. Просто Пепе боялся ослабления своего влияния на меня и мои дела. Поскольку ничего серьезного в его доводах не было, я не согласился с ним и решил по-своему.
Так произошел великий переезд из Бауру в Сантус. Дондиньо, дона Селесте, дона Амброзина, дядя Жоржи, Мария Лусия, Зока и я снова зажили одной семьей. Все было, как в старые добрые времена в Бауру. Только теперь каждый получил по комнате. Мне было приятно вечером возвращаться к родному очагу, в семью. Рядом, по соседству, я намеревался сиять квартиру, если Розмари наконец согласится стать моей женой.
И вот состоялся мой серьезный разговор с Розмари.
«Милая, мы уже столько лет знакомы, но за это время не стали моложе. Я хочу, чтобы была официальная помолвка, а потом бракосочетание. Я хочу, чтобы мы были официально объявлены женихом и невестой, чтобы могли ходить, куда угодно без твоей тетки. Я хочу жениться на тебе как можно скорее. И слышать больше не желаю твои вздорные возражения! Я немедленно поговорю с твоим отцом».