«Мне надо точно знать, в каком положении мои дела, — сказал я. — Хочу выяснить, что же все-таки случилось и почему. Я должен знать, на что мне рассчитывать. Прошу вас поручить кому-нибудь проверить всю учетную документацию — бумаги, счета, ведомости. Все! Мне надо точно знать, в каком я сейчас положении, кому сколько должен…»
Бернардес обещал выполнить мою просьбу. Когда проверка была закончена, он пригласил меня к себе.
«Так вот, Пеле. Дело плохо».
Я озабоченно взглянул на него.
«Так уж плохо?»
«Хуже быть не может, — произнес он с мрачным видом. — Даже если бы ты продал всю свою землю в Сантусе и в Трес-Корасаесе, все акции, дом в Бауру и дом в Сантусе, тебе все равно не удалось бы покрыть долги».
Я был в полной растерянности. Все эти годы я зарабатывал огромные суммы, почти ничего не тратил и вдруг от них ничего не осталось. Они словно растаяли в суровых словах банкира. Сказанное им казалось мне невероятным.
«Да, это так, — подтвердил Бернардес. — В то же время мы не обнаружили никаких наказуемых моментов в коммерческой практике сеньора Озориса — Пепе Гордо. Ты выдал ему доверенность на управление делами, которую ни под каким видом нельзя было выдавать ни ему, ни кому-либо еще. Теперь он лишен этих полномочий — ничего другого в отношении сеньора Озориса ты предпринять не можешь. Книги учета в таком беспорядке, что трудно в чем-либо разобраться. Ясно лишь то, что фирма задолжала многим кредиторам. Личную ответственность за дела фирмы нес ты, Пепе Гордо лишь подписывал бумаги от твоего имени. Так сказано в контрактах, которые ты с ним заключил».
От всего услышанного мне стало жутко.
«Есть ли какой-нибудь выход? Можно ли еще что-нибудь спасти?»
«Конечно, ты владелец нескольких жилых домов, но квартплаты, получаемой от съемщиков, едва ли хватит на то, чтобы покрыть расходы на текущую эксплуатацию и налоги. Но я посоветовал бы не торопиться с продажей этой недвижимости. Кроме того, у тебя есть еще несколько пустующих домов. Правда, на поддержание их потребуется немного денег. Однако через пару лет они могут возрасти в цене. Что касается магазина «Санитария Сантиста», здесь уже ничего не спасешь».
«Хоть что-нибудь можно предпринять?»
«Никогда не поздно объявить о неплатежеспособности…»
Моя реакция была бурной:
«Нет! Об этом не может быть и речи. Что можно предпринять, чтобы избежать банкротства и выплатить долг кредиторам?»
Немного подумав, он сказал:
«В этой ситуации я вижу только один выход — занять деньги. Ты мог бы взять кредит в надежде на скорое погашение до того, как проценты по нему приведут к новому банкротству в еще больших размерах. Процентная ставка сегодня чрезвычайно высока — она составляет в среднем более двадцати четырех процентов в год. Еще должен предупредить тебя, что при нынешних темпах инфляции ни один банк не предоставит тебе заем больше чем на два года. Впрочем, я сомневаюсь, что какой-нибудь банк вообще рискнет дать ссуду под обеспечение. — Чуть смутившись, он добавил. — Уверен, что и наш банк отказал бы тебе в кредите».
Я кивнул. Теперь мне, по крайней мере, было ясно, что случилось.
Со своими заботами я пошел прямиком в клуб «Сантос», менеджеры которого могли бы оплатить мои долги без особого ущерба для своих собственных интересов. Наш клуб, насколько мне было известно, не относился к категории бедных. В конце концов, за «Сантос» я провел более шестисот игр, из которых почти половина прошла за границей. За каждый из зарубежных матчей клуб получал тысячи долларов, и пусть читатель не упрекает меня в высокомерии — значительная доля этих доходов обеспечивалась присутствием на поле футболиста Пеле. Что касается самого здания клуба «Сантос», то с того времени, как я впервые появился в нем, оно совсем не изменилось, то есть никаких расходов на строительство у клуба не было. Значит, «Сантос» располагал деньгами, заработанными в немалой степени благодаря моей популярности.
Поразмыслив, я направился на Вила Бельмир и изложил менеджерам свои проблемы… Они не сразу поняли, что я не шучу и не занимаюсь никакими махинациями в целях уклонения от уплаты налогов, что я действительно разорился и запутался в долгах. Убедившись, что все действительно так, как я рассказал, они долго совещались между собой.
«Пеле, — было сказано мне, — ты подписал с нами контракт, он действует еще целый год. Мы дадим тебе деньги для покрытия долгов. Но за это ты должен подписать с нами новый контракт на три года. В течение второго года ты не будешь претендовать на повышение жалованья и премиальных, а третий год будешь играть вообще бесплатно».
Я прикинул в уме это предложение. Экономия на том, что мне не будут повышать жалованья при все возрастающих кассовых сборах «Сантоса» за игры на выезде и дома, экономия на причитающихся мне премиальных, игра без жалованья и премиальных в течение года — все это принесет клубу за предоставленный мне заем приличное возмещение. Но у меня был только один выбор: или принять предложение менеджеров, или объявить о своем банкротстве. А это погибель. Я не сомневался, что в перспективе банкротство имело бы для меня еще более тяжелые последствия. Поэтому, взвесив все за и против, я согласился с новыми условиями и подписал контракт.
Однако все эти финансовые неприятности не должны были помешать моей женитьбе. Так или иначе у меня было гарантированное жалованье на целый год вперед, а потом еще на год; я все еще оставался владельцем собственности, и я не сомневался, что как-нибудь выкручусь. А еще я вынес из этой истории твердую решимость никогда больше не давать никому полномочий на ведение дел. Мне исполнилось лишь двадцать пять лет, я был уверен, что здоровье не подкачает, но главное — у меня была Розмари, которая за все время, пока тянулась эта история, ни разу не упрекнула: «Я ведь тебе всегда говорила». А разве может мужчина желать для себя лучшего в подобной ситуации?
Объявление о нашем бракосочетании дало газетам повод заполнить свои страницы самыми нелепыми выдумками и измышлениями. Бракосочетание пришлось на понедельник, в разгар карнавала, когда все учреждения и магазины в Бразилии по традиции закрыты и для газетчиков наступает информационный дефицит. Вот они и накинулись на подвернувшуюся тему.
В одной газете сообщалось, что церемония бракосочетания состоится на стадионе «Пакаэмбу» в Сан-Паулу, поскольку только его трибуны могли вместить всех приглашенных. В Рио-де-Жанейро появилось другое сообщение, что стадион «Пакаэмбу» слишком мал, поэтому бракосочетание переносится на стадион «Маракана». Писалось также о том, что я вместе с Розмари вылетаю в Рим, где нас собирается венчать сам папа римский. Мелькнула новость, что все торжества переносятся в столицу Бразилии, где церемонию бракосочетания возглавит президент республики.
Мы же планировали скромное венчание в кругу семьи — в доме моих родителей в Сантусе. Так оно и произошло. Обряд бракосочетания совершил пастор местной церкви в присутствии ближайших родственников и друзей. В Бразилии, как и при крещении младенца, принято иметь свадебного крестного отца. Несколько лет назад я просил выступить в этой роли Пепе Гордо. Розмари была возмущена. Мало того, что он промотал мои деньги, он ведь возражал против нашей свадьбы, недвусмысленно намекая на то, что брак между черным Пеле и белой Розмари породит массу всяких проблем. Это было еще до катастрофы с «Санитария Сантиста», и я, как видно, не ошибся в предположениях, что он опасался ослабления своего влияния на меня и на мои дела." Но я просил его быть моим крестным отцом еще тогда, когда мы были друзьями. Несмотря ни на что, я был обязан держать слово, и Пепе Гордо с совершенно невозмутимым видом выполнил возложенную на него миссию: бракосочетание прошло без сучка и задоринки.
За оградой дома полиция сдерживала толпы людей, которым хотелось взглянуть на невесту, жениха, на участников свадебного торжества. В доме был устроен небольшой прием, на котором, правда, совсем не подавали крепких вин (не хватало, чтобы мне было плохо на собственной свадьбе!). Затем, когда толпе на улице надоело ждать и люди вспомнили о карнавале, нам с Розмари удалось сбежать.