А я позабыть не смогу,
Быть может, и через столетье
Убитых солдат на снегу,
Кровавую ночь лихолетья.
Убитых, Таких молодых.
В них жили благие надежды…
Убитых. Своих и чужих.
Морозом сомкнутые вежды.
Зима сорок второго была морозной и голодной.
Лошади, убитые в боях.
В том, сорок первом, в Подмосковье,
Помимо множества людей,
Снега полили своей кровью
Немало ратных лошадей.
И всех их, лошадей убитых,
Сковал в полях, в снегах мороз.
Не будут никогда забыты
Те дни, морозные до слез.
12
Но донимал не только холод.
Зима, она и есть зима.
Нас мучил нестерпимый голод.
Пустыми были закрома…
Трещали сосны и осины
С хозяйской сумкой, с топором
По снегу шли мы «за кониной»…
Варили мы её потом.
Пути житейские не гладки.
Не исключение и мой.
Нас всех тогда спасли лошадки,
Убитые в боях зимой.
Был со мной и такой случай…
Я убитую лошадь искал.
По засыпанной снегом долине
Я убитую лошадь искал
И табличку на колышке «Мины!»,
Оглянувшись в пути, прочитал.
Значит, шел я по минному полю
(Неторопко на лыжах скользил).
Как известно, на всё Божья воля:
В этот раз он меня сохранил.
Посмотрел я вокруг, Боже правый!
Никогда позабыть не смогу:
Пес убитый, весь в ранах кровавых
От осколков, лежит на снегу.
Подорвался на мине, конечно.
Тоже жертва нещадной войны.
Ты прости меня пес, друг сердечный,
Но питаться мы чем-то должны.
Палку лыжную сунул под лапы.
И понес замороженный труп…
Но обед получился богатый:
Из собаки жаркое и суп.
13
В 1942 году я подавал заявление в Малоярославецкий
райвоенкомат с просьбой принять меня в летное училище. Отказали
за малолетством. Но осенью 1943 года, едва мне исполнилось 17, я
был призван в Армию и направлен в самоходную артиллерию.
Началась моя короткая военная жизнь…
В запасном полку
До свидания, мальчики! Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад.
Булат Окуджава
На головах – пилотки.
А на ногах – обмотки.
Солдатские ремни.
Раз – два – в строю шагают
И песню запевают
Старательно они.
В столовой травят байки.
На тоненькие пайки
Пайковый делят хлеб
Друзья: и Женя Жуков,
И Александр Безруков,
И Привалихин Глеб…
Им только по семнадцать.
И, если разобраться,
Совсем ведь пацаны.
Им часто снятся мамы
И дом любимый самый…
Мальчишеские сны!
Какая ждет их доля?
На то Господня воля!
Им путь неведом свой.
Пройдут ли через беды?
Дойдут ли до Победы?
Вернутся ли домой?
1943 г.
14
Солдат дорог не выбирает
Эх, дороги… Пыль да туман…
Лев Ошанин
Где они, военные дороги?
Сергей Смирнов
Солдат дорог не выбирает
Идет туда, куда пошлют.
Солдат судьбы своей не знает,
Не знает, где его убьют.
Но ждет солдата встреча с Богом
И жизнь блаженная в раю.
Солдат! Осталось ждать не много:
Ты встретишь смерть свою в бою.
1944 г.
Я не чувствовал боли …
Я не чувствовал боли.
Шок! Один только шок!
И с простреленной шеей
Я упал на песок…
«Ты в рубашке родился,-
Мне сказали врачи,-
Ты уже отслужился.
Евгений Мархинин, 1944 г.
Полежи, полечись!».
Полежал я с полгода
В разных госпиталях…
А иные солдаты
Все лежат… на полях.
1944 г.
В госпитале в конце войны
Лишенный всякого движенья,
Один лежал «на вытяженьи».
С привязанной бинтом рукой
Ходил и нервничал другой.
А третьему помочь могли
В передвиженьях костыли…
Цвели надежды за окном.
Война казалась страшным сном.
15
В начале 1945 года я был демобилизован по ранению, а в
сентябре 1945-ого поступил в Московский геолого-разведочный
институт (МГРИ).
В 1946 г. мама переехала из поселка Чуриково под
Малоярославцем в поселок Переделкино в 18 км от Москвы.
В феврале 1948 года, через 10 лет после ареста мужа, в
возрасте всего лишь 50 лет, она, измученная, скончалась.
Маме.
Переделкино. Кладбище. Вьюжный февраль.
Сосны медные и могила…
Как мне жаль! Как мне жаль! Как мне жаль!
Как мне жаль!
Ты так мало на свете пожила!
Маме.
Ты живёшь в моём сердце, мама!
Ты для сердца не умерла.
Пусть могила – сырая яма
У меня тебя отняла.
Ты живёшь в моём сердце мама!
Ты навеки в нём будешь жить.