Мой друг не принадлежал к числу людей, которые быстро сдаются. Он стал сам готовить мясные деликатесы и красиво подавать их. Местом наших трапез был теперь не отдаленный берег реки, а столовая управы со столами и стульями. Мой товарищ обо всем договорился с шеф-поваром.
На эту-то приманку я в конце концов и клюнул. Я преодолел отвращение к хлебу, избавился от сочувствия к убиенным козлам и превратился в ценителя если не самого мяса, то по крайней мере мясных блюд. Это продолжалось примерно год. Впрочем, за все время состоялось не более полудюжины таких мясных пиршеств, поскольку в столовую нас пускали не каждый день и за дорогие мясные деликатесы, конечно, нужно было платить. У меня не было личных денег, чтобы самому оплачивать «реформу», а потому всякий раз моему другу приходилось изыскивать средства. Я понятия не имел, где он их находил, но он успешно справлялся с этой проблемой, поскольку хотел во что бы то ни стало превратить меня в мясоеда. Конечно, даже его возможности были ограниченны, и потому наши мясные трапезы оказывались столь редкими.
Когда же мне удавалось поучаствовать в мясном пиршестве, дома я не ужинал. Моя мать, естественно, приглашала меня к столу, а потом спрашивала, почему мне не хочется есть. Я был вынужден отвечать ей в таком духе: «У меня сегодня совершенно нет аппетита. Что-то с желудком». Я придумывал подобные отговорки не без угрызений совести. Я осознавал, что не просто врал, а врал своей матери, но я также понимал, каким страшным ударом станет для моих родителей известие о том, что я ем мясо. Мое сердце обливалось кровью.
Потому я пообещал себе: «Хотя есть мясо важно и провести пищевую реформу в стране необходимо, ложь и обман гораздо хуже отказа от мяса. Пока живы родители, я должен воздержаться от употребления в пищу мясных продуктов. Когда же родителей не станет и я обрету полную свободу, я начну есть мясо открыто, но пока не буду и притрагиваться к нему».
Такое решение я сообщил своему другу и с тех уже никогда не ел мяса. Мои родители так и не узнали, что два их сына ели его.
Я отказался от мяса, не желая лгать родителям, но не перестал встречаться с тем своим другом. Мое стремление перевоспитать его обернулось бедой для меня самого, хотя тогда я совершенно не осознавал столь очевидного факта.
Друг пытался толкнуть меня на измену жене. Только чудом я сумел избежать этого. Однажды он привел меня в бордель, причем тщательно проинструктировал, как себя вести в подобном заведении. Все было организовано им заранее, и даже счет был оплачен загодя. Я бы оказался во власти греха, но Бог и Его бесконечное милосердие защитили меня от самого себя. В том греховном месте меня словно поразили слепота и немота. Я сидел рядом с женщиной на ее постели, но упорно молчал. Она, естественно, скоро потеряла терпение и выставила меня за дверь, выкрикивая вслед ругательства и оскорбления. В ту минуту я чувствовал себя униженным и был готов провалиться сквозь землю от стыда. Позже я вознес хвалу Богу за свое счастливое избавление. Припоминаю еще четыре похожих случая в моей жизни, когда меня спасала лишь удача, а не мои собственные усилия. Со строго этической точки зрения все эти случаи были моральными падениями, поскольку плотское вожделение все-таки возникало, и я был готов совершить соответствующий акт. Но если взглянуть на мои поступки глазами обычного человека, получается, что мужчина, который физически избежал греха, считается спасенным. И в этом смысле я действительно оказался спасен. Иногда человеку удается уклониться от греха лишь по счастливой случайности. Тогда к нему возвращаются правильные представления о добре и зле, и он преисполняется благодарности за Божественное милосердие, избавившее его от грехопадения. Перед человеком часто возникает порочный соблазн, которому он готов поддаться, но и Провидение так же часто вмешивается в его жизнь и спасает его. Как именно это происходит, какова степень свободы и много ли в жизни моментов, когда человек становится лишь игрушкой сложившихся обстоятельств, как далеко может завести его собственная воля и когда на сцену выходит судьба — все это тайна для нас и навсегда останется таковой.
Но продолжу начатую историю. Даже эти печальные события не открыли мне глаза и не убедили меня в глубокой порочности моего друга. А посему мне пришлось испытать еще немало боли, пока я, совершенно неожиданно, наконец не увидел его в истинном свете. Однако к этому я вернусь позже, поскольку мы придерживаемся хронологии.