Если бы мне предстояло обсуждать здесь чисто академические принципы, то уж точно не следовало пытаться делать это в виде автобиографии. Но поскольку задача состоит в том, чтобы дать читателю представление о различных практических применениях моих идей, я дал главам подзаголовок: «История моих экспериментов с истиной». Сюда войдут эксперименты с ненасилием, целибатом и прочими принципами поведения, которые обычно считаются далекими от истинных. Однако, с моей точки зрения, истина — это наивысший из принципов, включающий в себя множество других. Истина означает не только правдивость слов, но и правдивость мыслей; не только относительную истину наших представлений, но и абсолютную истину, вечный принцип, который есть Бог. Существует бесчисленное количество определений Бога, поскольку бесчисленны Его проявления. Они повергают все мое существо в изумление, в священный трепет и способны на какое-то мгновение ошеломить меня. Но я поклоняюсь Богу только как истине. Я все еще не обрел Его, но ищу и готов пожертвовать наиболее дорогим, чтобы достичь успеха в этих поисках. Даже если потребуется пожертвовать самой жизнью, надеюсь, что окажусь готов отдать и ее. Однако пока я не познал этой абсолютной истины, приходится придерживаться относительной истины в том виде, в каком я ее понимаю. Эта относительная истина должна на время стать моим маяком, щитом и прикрытием. Хотя этот путь слишком прям, узок и кажется острее лезвия бритвы, для меня он был самым быстрым и простым. Даже мои грубейшие ошибки, названные мною же «огромными, как Гималаи», выглядели такими незначительными, потому что я строго держался намеченного пути. Именно этот путь не позволил мне впасть в уныние, и я снова стал продвигаться вперед на свой путеводный свет. Зачастую на этом пути я видел проблески абсолютной истины, Бога, и с каждым днем все больше убеждался, что Он один реален, а все остальное нереально. Пусть же те, кто пожелает, поймут, каким образом я пришел к этому убеждению, пусть они разделят со мной плоды моих экспериментов и мои взгляды, если смогут. Я также твердо уверен в другом: все, доступное мне, доступно даже ребенку, и у меня есть все основания утверждать это. Инструменты, необходимые для поисков истины, столь же просты, насколько трудны сами поиски. Они могут показаться недоступными излишне самонадеянному человеку, но ими сможет воспользоваться невинный ребенок. Тот, кто ищет истину, должен стать смиреннее пыли. Мир попирает пыль своими ногами, но искатель истины обязан добиться от себя такого смирения, чтобы даже сама пыль попирала его. Только тогда, и никак не прежде, узрит он проблеск истины. Диалог между Васиштхой и Вишвамитрой[5] показывает это как нельзя лучше. Христианство и ислам тоже полностью принимают такую концепцию.
Если что-либо написанное мной на этих страницах покажется читателю проявлением гордыни, то он должен истолковать это как неверное направление моих поисков, а мои просветления — как миражи. Пусть сотни подобных мне сгинут ради окончательного торжества истины. Мы не имеем права даже на волосок отступать от правды, когда оцениваем действия простых смертных — таких как я.
Молюсь о том, чтобы никто не посчитал советы, в произвольном порядке помещенные в последующих главах, единственно верными. Эксперименты, о которых рассказано, должны восприниматься только в качестве примеров, чтобы каждый, познакомившись с ними, мог начать свои собственные опыты в соответствии с личными наклонностями и способностями. Хочу верить, что с этой оговоркой мои примеры окажутся действительно полезными, поскольку я не собираюсь приуменьшать значение неприглядных вещей, о которых тоже обязан рассказать. Надеюсь многое поведать читателю и о своих заблуждениях и ошибках. Моя цель — описать эксперименты в области сатьяграхи, а не показать, как я хорош. В суждениях о себе я постараюсь быть столь же суровым, как сама правда, чего ожидаю и от других людей. Оценивая себя так строго, должен воскликнуть вместе с Сурдасом[6]: