1 июля 1882 года. Приехали в Бертл и сразу же зашли в земельную контору. Нам дали большой список ферм на выбор.
2 июля. Прибыли в форт Эллис.
Когда мы ехали, погоняя наших волов, перед нами появился кулик-зуек; он тревожно кричал, порывался наброситься на нас. Скоро я понял причину его тревоги — в глубокой колее дороги бегал его птенчик и никак не мог выбраться оттуда. Когда я его заметил, он был почти под ногами наших волов. Быстро соскочив с телеги, я побежал вперед и руками поймал птенца. Это был маленький пушистый шарик с коричневыми блестящими глазками. Он доверчиво смотрел на меня, в то время как родители его продолжали сердито кричать.
Никогда еще я не видел такого нежного, прелестного создания — он почему-то напомнил мне лань в миниатюре. Я посадил птенчика в безопасное место. Через минуту около него уже были его встревоженные родители.
5 июля. Вблизи Сильвер-Крик мы вдруг заметили на дороге — вдали от воды — самочку чирка с десятью крошечными пушистыми птенчиками. Растерявшаяся мать захлопала крыльями, отбежала в сторону от выводка, прикинулась хромой и всячески старалась обмануть нас, чтобы спасти птенцов.
Как бы там ни было, мы поймали шесть пушистых малышей и отнесли на ближайший пруд. Там мы видели, как все семейство радостно соединилось.
Я не сомневался, что чирки вынуждены были покинуть свой родной пруд потому, что он высох.
11 июля. Поймал тетеревенка двухнедельного возраста, но уже хорошо летающего. Позже я узнал, что птенцы тетерева начинают летать с недельного возраста. Очень любопытно наблюдать, как вылетает тетерка с выводком: кажется, что она летит со стаей воробьев. По отношению к телу крылья у птенцов гораздо больше, чем у взрослых.
27 июля. Комары — это бич великолепного Севера. Они подымаются целыми тучами с болот и прудов и жалят, сосут кровь, мучают. Они за работой весь день, а когда садится солнце, их появляется вдвое больше и они становятся еще злее.
Люди могут спрятаться от этих мучителей в домах, затянув окна марлей или тонкой металлической сеткой. Но чтобы спасти от них скот, нужно разжигать дымящие костры. Это делается следующим образом. На пастбище роют яму в один фут глубиной, в три фута длиной и три фута шириной и в ней разжигают костер из сухих сучьев. Когда костер разгорится большим пламенем, его прикрывают сырой соломой и сверху слоем земли. Таким образом получается удушливый черный дым, который просачивается часами. В тихие вечера дымный воздух не поднимается вверх, но расстилается от костра треугольником. Этот дым — ненавистный враг комаров. Каждый вечер на протяжении всего лета мы разжигали дымящие костры, и как только, бывало, измученные животные заметят серый дымок, они мчатся к нам галопом и останавливаются около костра, наслаждаясь его благотворным действием.
Бык, самый сильный из стада, занимал лучшее место — там, где дым самый тяжелый и едкий. За ним в расплывающемся облаке дыма обычно виднелись две коровы, позади еще три и так далее. И если ветер изменял направление, стадо тоже поворачивалось, чтобы остаться под защитой спасительного дыма.
Я не раз слыхал, что животные, обезумев от преследования комаров, ложились прямо на дымящий костер и потом гибли от тяжелых ожогов[1].
29 августа. Мой брат принес из леса искалеченную красноглазую птичку вирео. Она отбивалась отчаянно, кусала нас за пальцы и щелкала клювом. Когда я посадил ее в клетку, она опрокинулась на спину и нападала, как ястреб. Потом она ухватилась когтями за мои пальцы и держалась за них, когда я приподнял ее.
30 августа. Вирео может уничтожить любое количество стрекоз. Когда она расправляется с ними, она кладет свою жертву на жердочку и придерживает лапкой. Вирео проглотила в несколько минут шесть маленьких стрекоз целиком. Но одна очень крупная стрекоза причинила ей много беспокойства. Стрекоза отбивалась, и у них была довольно серьезная схватка на полу.
31 августа. Вирео ест мясо. Ее пища сегодня состояла из 12 мух, 12 оводов, кусочка сырого мяса (величиной с небольшой орех), пары больших кузнечиков, пары сверчков и больше половины воробья.
3 сентября. Вирео умерла. Длина ее тела равнялась 5 7/8 дюйма, а в размахе крыльев она была 9 1/2 дюйма. Эта птица в точности отвечает описаниям Куэса. Несмотря на огромное количество пищи, поглощаемой ежедневно, вирео умерла от истощения. Ее желудок был пуст, сама она была очень худа — одни кости и кожа. Вилли Броди сказал мне, что у него бывала та же история, когда он пробовал держать в клетке насекомоядную птицу.
Мне пришлось неоднократно наблюдать вирео на свободе и слушать, как она поет. Очень трудно передать ее песни, но тот, кто слышал ее хоть раз, не забудет никогда, потому что ни одна птица не распевает так усердно и так настойчиво длинные серенады. Когда вирео поет, она сидит неподвижно среди зеленых листьев на дереве, быть может, всего лишь на 2-3 фута выше вашей головы. Сколько я ни пытался отыскать глазами пернатую певунью, мне ни разу не удалось ее найти. Тогда мне стало понятно, как возникла легенда о поющих листьях.
18 сентября. Сентябрь быстро проходит. Небо по утрам иссиня-стального цвета, с тяжелыми белыми облаками, которые угрожают снегом. Собираются осенние странники. Черные иволгивстречаются огромными стаями, стаи эти гораздо больше, в десять раз больше, чем весной. Когда иволги спускаются тучей на сжатые поля, они застилают землю на акр, на два блестящим черным покровом. А когда они подымаются ввысь, словно по приказу вожака, шорох их крыльев напоминает раскатистый шум морских волн, набегающих на берег.
Шрэй-рэй-рэй-рэй! — слышится ритмичное чередование нарастающих и падающих звуков. Крэк-крэк-крэк! — тоже сливаются в могучий напев, только совсем иной, чем шелест крыльев.
9 октября. Листья быстро осыпаются. На земле осенний ковер золотистых и коричневых тонов. Каждое утро заморозки, и мелкие пруды уже окаймлены льдом. Перелетные стайки устремились на юг.
Сегодня утром я видел и зарисовал огромную стаю гусей. Они летели вереницей, вытянувшись по крайней мере на целую милю, и гоготали так громко, что казалось, лает бесчисленная свора собак.
Небо синее, но разорванные и белые как снег облака кажутся предательскими и враждебными.
19 октября. Сегодня утром я нашел гнездо балтиморской иволги на верхушке высокого дерева. Оно имело форму сумочки в 6 дюймов глубиной, 4 дюйма шириной и было подвешено верхним краем к пяти горизонтальным веткам. Это гнездо было соткано из волокон древесной коры и казалось очень прочным. Я решил проверить его прочность и стал накладывать в гнездо металлические стружки. После этого я перебросил веревку через гнездо и, подвесив на нее ведерко, стал добавлять груз. Маленькое птичье гнездышко выдержало тяжесть в 15 фунтов. Я добавил еще 2 фунта, но сделал это так неосторожно, что веревка соскользнула и вся тяжесть переместилась на самую тонкую из пяти веток. Она не выдержала семнадцати фунтов и подломилась. Это было старое, обветренное гнездо. Если бы оно было новым, я не сомневаюсь, что выдержало бы груз в 25 фунтов.
21 октября. Сегодня раскопал и нанес на карту норки, бугорки, гнезда и подземные ходы шести мешетчатых крыс-гофферов. Поселенцы говорят, что они собирают вдвое и втрое больше урожая в тех местах, где гофферы разрыхлили землю. Нет сомнения, что гофферы в Америке играют ту же роль, что дождевые черви в Европе, согласно описаниям Дарвина.
30 октября. Внимательно пересчитал перышки на черной иволге:
Голова — 2226
Задняя поверхность шеи — 285
Передняя поверхность шеи — 300
Грудь и вся нижняя сторона — 1000
1
С тех пор как написаны эти строки, бедствия от комаров значительно уменьшились благодаря работе человека над осушением болот.