Главное богатство казахского народа и самое заветное сокровище – это родной язык. Основной скрепой культурной целостности казахов как нации является их удивительный язык. Для казаха нет ничего дороже на свете, чем его огненный и игривый родной язык, который в споре сверкает как алмазное лезвие, в чувствах парит как орел, в мыслях плавится как свинец, в любой жизненной ситуации – и щит, и меч, и древний, и вечно молодой.
Во времена Советского Союза были периоды, когда на своей же земле наша численность едва составляла треть всего населения. Но даже в такой ситуации подавляющее большинство казахов не утратило дух преданности своей нации. Почему? Потому что народ верил в силу своего родного языка и по праву гордился своими предками, сумевшими создать такой язык.
Что поделать, в советские времена эта главная ценность казахов тоже с лихвой претерпела всяких невзгод.
Одной из особенностей Казахстана 80-х годов прошлого века было то, что это была единственная республика, коренное население которой не могло составлять большинство населения. Таковы тяжелые последствия разорительной политики в отношении казахского народа с его и без того скорбной многострадальной историей, который терпеливо переносил и жестокий гнет тоталитарного режима, и пренебрежение его вождей, и его унизительную дискриминацию. Поверит ли сегодняшний читатель, что в столице Казахстана – городе Алматы была в то время только одна казахская школа (№ 12) и, словно в довесок, всего одна школа-интернат – в основном для детей чабанов? В это нелегко поверить. На самом деле так и было. Казахский язык был вытеснен почти из всех государственных учреждений и превращен в семейно-бытовой язык, используемый лишь внутри дома, на кухне. Каждый третий казах не знал или очень плохо знал свой родной язык. Дошло до того, что дед с внуком не могли говорить на одном языке. А это показывало однозначно катастрофическую тенденцию: молодое поколение стало отчуждаться от своей исконной национальной принадлежности, начала разрываться преемственность духовных традиций, над некогда полнокровной культурой народа нависла угроза искоренения.
Наша борьба за возрождение родного языка началась еще до обретения независимости. Когда повеял апрельский ветер перестройки, каждый народ в Советском Союзе включился в дело защиты своего родного языка. Всего через пять дней после избрания руководителем республики, 27 июня 1989 года, на встрече с представителями творческой и научной интеллигенции одним из поднятых мной вопросов была судьба языка. В своем выступлении я сказал: «Система замалчивания и подавления национальных интересов в застойное безвременье, ультимативно-утвердительные лозунги о полной гармонии взаимоотношений загоняли раньше вглубь беспокойство людей за свою национальную культуру и особенно за язык. Это чувство в условиях демократизации нашего общества получило дополнительный импульс. И все мы с вами свидетели этого общественного подъема, противодействия прежней практике превращения нас, как говорится в известной русской пословице, “в Иванов, не помнящих родства”, в манкуртов без отечества и исторической памяти. Но нельзя также не видеть и то, что осознанная опасность потери своей культуры и языка, национального облика своего народа нередко бросает людей в другую крайность – умышленное или несознательное противопоставление себя другим нациям. И обычно в такую крайность впадают люди с бедным духовным миром. Чем быстрее удастся избавиться от этой болезни “левизны”, тем больше выиграет процесс гуманизации отношений в нашем обществе».
Какие же конкретные ситуации беспокоили меня, как руководителя республики и как человека, почитающего свой родной язык?
Пространство общественного применения казахского языка сужалось. Этот процесс нужно было остановить, потому что даже маленькому ребенку известно, что у языка, необходимость в котором становится все меньше и меньше, нет будущего. По информации, предоставленной нам учеными-лингвистами при подготовке той встречи, казахский язык активно действовал лишь в 10 сферах общественной жизни. Принижение и вытеснение языка – самая оскорбительная форма неуважения к нации, исторически и территориально давшей название республике.