Сара Алпысовна из знатной в Сарыарке династии. Предки ее были зажиточными людьми. Она – внучка прославленного Конакай-бая из рода Куандык, племени Аргын. Отец Сары Алпыс до последнего времени испытывал гонения как сын бая. Эта династия издавна проживала вдоль реки Нуры, даже в советское время была очень обеспеченной, ее отец работал в сфере торговли. Брат Арбаш был металлургом. Дальний родственник Сыздык Абишев был начальником управления торговли города Караганды. В ходе строительства нового государства я не раз убеждался в деловитости, исполнительности Сыздыка Жуматайулы. Мать Сары умерла, когда ей было пять лет, поэтому она рано приобщилась к труду. Освоила специальность швеи и электрика, работала на Магнитке. С первого взгляда мне очень понравилась ее красота. До сих пор помню: она была в черной юбке и белой блузке. В субботу, когда были на танцах, долго не осмеливался пригласить ее на танец. Но смотрю, парней, неровно дышащих к ней, немало. Некоторые из них из ревности всегда были готовы ввязаться в драку. После первого же танца решил не отставать от нее. Можно сказать, изучил, чем она занимается, куда ходит, как проводит время. Оказывается, она поет, посещает уроки танца, участвует в хоре. Что надо делать, чтобы почаще видеть девушку, общаться ближе? Конечно, записаться в хоровой кружок… Когда я поделился этой мыслью с другом Кабидоллой, он чуть не подскочил на месте. Впоследствии в своей статье, посвященной юбилею Сары Алпысовны, он писал: «Однажды Нурсултан предложил мне попробовать себя в хоре. Я сначала не понял. “Мы же приехали сюда стать инженерами. Сами с утра до ночи заняты на тяжелой работе. А для поступления в высшее учебное заведение нужно время для подготовки. Что за хор ты еще придумал?” – говорю ему. Я был категорически против, но он настоял на своем. В то время в зале вечерней школы № 110 города Темиртау собиралась казахская молодежь, чтобы репетировать в хоре. Организатором была Алтын – жена Кенеса Жармаганбетова, который впоследствии стал судьей Верховного суда. Она проверила наши голоса и записала в ряды теноров. Помню, один раз пели в хоре. Оказывается, в кружок ходила и Сара. У нее голос сопрано. Только после того, как увидел Сару, я понял, почему Нурсултана тянуло сюда».
Итак, добился, чтобы петь вместе с девушкой. Дальнейшая цель – танцевать вместе… Для этого надо записаться в танцевальный кружок. Решил и этот вопрос. В ту пору в моде были вальс и фокстрот. Научился танцевать и эти танцы, и в кружке стал танцевать вместе с Сарой. Красивая девушка оценила мои намерения, мою настойчивость. Постепенно мы начали находить общий язык, и я стал провожать ее до общежития. Следующая задача – признаться в своих чувствах… Но…
В разных местах по-разному интерпретируется это «но», поэтому, думаю, на страницах мемуаров следует сказать и об этом.
Хотя я давал знать Саре о своих чувствах, но сделать конкретное предложение о женитьбе мешал один нюанс. Дело в том, что я уже был помолвлен… Надо было разобраться с этим «но».
Рассказывая об этой проблеме, которая не очень нравилась мне, в свое время даже создала нервотрепку, я хочу ограничиться цитированием отрывка из книги известного английского писателя Джонатана Айткена «Нурсултан Назарбаев и созидание Казахстана», которая впоследствии была переведена на несколько языков мира. Чтобы написать эту книгу, он приезжал специально, неделями записывал на магнитофон все сказанное мной и так передает эту историю:
«Назарбаев был уже помолвлен. Впрочем, это была необычная помолвка, потому что он никогда не делал предложения этой невесте и испытывал к ней чувства отнюдь не жениховские.
Отношения Назарбаева с первой невестой правильнее было бы назвать соглашением, так как решение о том, что они поженятся, принималось их родителями. Когда оно принималось, Нурсултану было всего пять лет. Осенью 1945 года он с отцом Абишем был в гостях у семьи друга отца, своих соседей в Шамалгане. Они праздновали рождение дочери, которую назвали Астай. Церемония именин переросла в церемонию помолвки, так как оба родителя формально согласились, что их дети должны пожениться. Несмотря на то что Астай еще лежала в колыбели, а Нурсултан был совсем ребенком, помолвка в соответствии с традициями казахов стала обязательством.