Я также использовал и истрепал до последней нитки другое военное наследие. Я хочу внести свою скромную лепту в великую историю, поскольку то, о чем я сейчас расскажу, теперь уже почти никто, кроме старых ветеранов, не знает. Во время демобилизации в 1919 году тем, кто возвращался к гражданской жизни, был сделан еще один подарок. На выбор предлагали либо костюм из армейского темно-серого сукна, либо его стоимость деньгами, то есть пятьдесят два франка! Идея о гражданском костюме (очень необходимом тем, чей гардероб пропал за время, прошедшее с 1914 года), принадлежала бывшему министру, по имени которого костюм и стали называть — костюм Абрами. Конечно, костюм не был особенно элегантен, какого-то неопределенного фасона со стоячим воротником, обычно плохо сидящий, но зато оказался очень прочен, несмотря на то что под землей подвергался достаточно плохому обращению.
В 1926 году мы с женой, можно сказать, экипировались «с ног до каски» (я без труда нашел для Элизабет каску пехотинца, славную «бургундку»).
Идея этой небольшой революции в одежде произошла, конечно, не без влияния и советов человека, сыгравшего большую и благотворную роль в нашей спелеологической деятельности. Этот человек — ученый Эдуард Альфред Мартель, создатель и проповедник спелеологии.
Еще в 1923 году, на другой день после моего одинокого посещения пещеры Монтеспан, я получил объемистый пакет с брошюрами, вырезками и статьями, в общем кучу материалов, относящихся к пещерам и спелеологии. Посылка сопровождалась письмом, которое повергло меня в изумление, ибо под ним стояла подпись «Э. А. Мартель». А ведь я полагал, что Мартель давно умер… Но оказалось, что он жив, и я много раз перечитывал его письмо, в котором всеми признанный учитель спелеологов делал мне комплименты по поводу моего «подвига» в Монтеспане и давал драгоценные наставления относительно моей будущей деятельности, а главное — советовал быть поосторожнее при моих похождениях, которые считал несколько необдуманными.
За этим первым письмом и первой подборкой материалов последовали другие, и между нами завязалась регулярная переписка. Позднее произошла первая встреча, затем еще много встреч, и в конце концов установилась прочная и прекрасная дружба на пятнадцать лет, то есть до самой смерти в 1938 году того, кто стал нашим другом и добрым гением.
В книге, посвященной воспоминаниям спелеолога, было бы непростительно обойти молчанием имя и деятельность этого большого ученого, ничего не сказав о том влиянии, которое он оказал, оказывает и всегда будет оказывать на все, что относится к спелеологии. Мы надеемся, что отчасти выразили нашу признательность, написав его биографию и вложив в нее всю душу[18].
Однако мне и здесь хотелось бы повторить, что Мартель, глубоко добрый, бескорыстный и всегда готовый прийти на помощь, стал нашим внимательным наставником, которому мы доверяли все наши планы и рассказывали о полученных результатах — успехах и неудачах. Нас разделяла сорокалетняя разница в возрасте, из-за которой нам никогда не пришлось встретиться под землей (за исключением одной прогулки в его подземном ленном владении Падирак), но тем не менее мы тесно сотрудничали. С помощью переписки мы подготовили совместно много экспедиций, и он всегда беспокоился и волновался за нас. Хотя сам он в период своей активной деятельности показал редкую храбрость, за других он всегда боялся и сильно нервничал. «Дорогая маленькая Мадам, — писал он моей жене, которую очень любил. — Вы знаете, как я протестовал против Вашего вторжения в беспокойную и опасную жизнь Вашего мужа. Я всегда проповедовал, что женщине нечего смотреть и нечего делать под землей. Вы убедили меня в обратном. Теперь я немного успокоился и счастлив, что Вы находитесь около него в моменты опасности, но я написал, что успокоился лишь совсем немного, так как оба вы слишком любите рисковать. Не дайте ему утопиться или разбить себе голову в каком-нибудь сифоне! Вы видите, что я прямолинеен до грубости. Но не забывайте, что у Вас, такой молодой, уже двое детей. Подумайте о них, а также подумайте обо мне, который чувствует себя Вашим соучастником и поэтому берет на себя ответственность за Ваши безумные предприятия, которых я бы не потерпел в те времена, когда сам занимался исследованиями».