Как раз перед тем, как Жак Валле заканчивал интервьюировать русских исследователей и готовился вылетать обратно в Соединенные Штаты, из Воронежа пришло последнее сообщение. Еще один космический корабль пролетел над атомной электростанцией и послал на землю луч, который оставил выжженный след на асфальте.
Свидетели рассказывали, что на обшивке космического корабля и костюмах великанов. Гулявших по парку, был изображен удивительный символ. Возможно, на этом этапе нашего повествования читатель узнает этот символ:
)+(
Знак UMMO... К настоящему моменту это групповое произведение искусства, или мистификация, или что там еще, должно быть, обошлось своим создателям в такую же сумму. Как фильмы Спилберга. Что же может их вдохновить на такую расточительную шутку?
Глава тридцать седьмая. Маска - Карта - Метафора
В которой мы даем заключительный философский
анализ наших проблем с определением "Реальности"
и "Маски" - или удачно фальсифицируем
заключительный анализ
Реальность - это зубная щетка, ожидающая дома
в стаканчике... билет на автобус... зарплата... и могила.
"П вместо подделки"
А?
"Мальтийский сокол"
Мы живем, экзистенциально и феноменологически, в бесконечной вселенной. Даже если мы рассматриваем научную модель вселенной, в которой вселенная расширяется в пространстве-времени до бесконечности или, наоборот, имеет конечные границы, или же соответствует эйнштейновской модели неограниченной, но конечной вселенной (в геометрии Римана), чувственная вселенная нашего опыта упорно остается бесконечной. Она остается бесконечной в том смысле, что мы никогда не сумеем перечислить все сущее, которое можно в ней "увидеть". Или количество способов, позволяющих организовать наше индивидуальное восприятие в модели и туннели реальности.
Когда Ахаб сказал Старбаку: "Все материальные объекты - маски", он имел в виду учения античных гностиков, но в то же время предвосхитил большинство открытий современной нейропсихологии и науки о мозге. "Материальные объекты" больше не кажутся твердыми ("материальными") физикам и объектами ученым, занимающимся проблемами восприятия. Они представляются абстракциями, со-творчеством (комбинацией внешних сигналов с нашими внутренними файловыми системами), или моделями, или картами, или метафорами (в зависимости от того, терминологию какой науки мы используем), или масками. Если воспользоваться языком, заимствованным у Ахаба.
Мы создаем все "материальные объекты" из вечно изменяющегося потока фотонов и электронов в бездонном вакууме. Первым об этом впервые заявил Ницше: "Мы все гораздо большие художники, чем себе представляем". (Или, как сказал роси дзен Нуи Нен: "От начала начал нет никаких "объектов").
В стриптизе танцовщица снимает одну деталь одежды за другой, пока не обнажается. Кое-кто считает, что это раздевание ведет свое происхождение от мифа об Иштар, которая, спустившись в ад, должна была снимать с себя одежды перед каждыми из семи врат. Оставшись голой у последних врат, Иштар смогла вступить в Вечность. Это символ срывания маски за маской, - пока не останется ни одной маски. Такое состояние, по словам всех, кто его испытал, трансцендирует все слова и категории: нет масок, посредством которых можно общаться с теми, кто снял маски.
В дзен это "обнаженное" состояние символизирует не крест, не полумесяц, не глаз в пирамиде, не любая прочая модель, а пустой круг, именно вакуум, а не круг, представляет вся, что скрыто под маской, не выражается словами и не ограничивается условиями.
Воспользовавшись метафорой Эйнштейна, можно сказать, что связь между событиями и нашими мысленными представлениями о них не соответствует связи мяса с мясным бульоном. Мы не "выжимаем" сущность событий и не составляем из этой сущности наше представление о событиях, как выжимаем бульон из мяса. Все, что происходит в восприятии и мышлении, больше напоминает условно введенную связь между нашей шляпой и номерком, который мы получаем, когда сдаем эту шляпу в гардероб.
Мир не состоит из слов, графиков или математических символов, которые выполняют функции "номерков" или бирок, чаще всего используемых для классификационно-указательного обозначения нашего опыта. Мир опыта состоит из невербальных. Неграфических, нематематических процессов, постоянно встречающихся в реальной жизни, которые мы превращаем в слова, графики или математические символы (или другие, более художественные бирки или маски).
Конкретный пример: слово "вода" вас не намочит уравнение F ( ma не ударит вас с физической силой (хотя оно означает, что математически сила равна массе, умноженной на ускорение); на данный момент ни одна научная теория полностью не отвечает вашим чувствам и ощущениям; ни одна философия или теология не в состоянии объяснить или предсказать, что произойдет через следующие тридцать секунд.
Представления как продукты человеческого мозга связаны случайными культурно-обусловленными отношениями с несимволическими (незамаскированными) событиями, которые заставляют наши мозги создавать эти представления. Вера в любое из этих представлений - это такое же заблуждение, как вера в то, что жены и любовницы Пикассо обладали огромными телами и тремя ноздрями, или двумя профилями и одним фасом, которые были видны одновременно, или что леди Роберта Бернса была буквально похожа на розу - с лепестками, стеблем и шипами.
Поскольку нервная система человека, в том числе, человеческий мозг, каждую минуту встречает и выдерживает атаки буквально сотен миллионов электронов и фотонов (по самым скромным оценкам), маски или модели, которые составляют наш экспериментальный туннель реальности, всегда отфильтровывают больше чем пропускают. У мира масок, социального мира, есть свои ограничения и законы; мир без масок остается бесконечным и (как любил повторять Ницше) бездонным.
Все "пути освобождения" (школы освобождения сознания) знают, что мы не можем навсегда остаться в бездне невыразимого, если только не решим стать отшельниками. (А на это решаются очень немногие). Как только мы возвращаемся из школы изменения сознания в обычный мир, нам вновь приходится видеть и думать в масках, иначе мы не сможем ни общаться, ни сотрудничать с людьми.
Но после видения незамаскированной, или голой, Иштар - мира, ощущаемого как нечто большее, чем все маски, - мы больше никогда не сможем относиться к маскам (или биркам) столь же серьезно, как идолопоклонники. Мы увидим многие виды истины под многими видами масок, и увидим заблуждения в каждой из этих истин - прежде всего, заблуждения о всеобщности (маска содержит в себе все) и идентификационности (маска "является" всем).
Если мы попытаемся впоследствии описать наш опыт освобождения, то волей-неволей породим метафизику. Это может принять форму странных и непонятных ветвей философии, обычно называемых "метафизикой". Или какую-то новую форму, нарушающую законы обычной литературы и приоткрывающую "читателю", вернее, паре читателей, новые точки зрения, которыми мы хотим с ним поделиться. Проза Джойса, поэзия Йитса, парадоксы Чарльза Форта, оккультные пародии Кроули представляют собой такие гротескные маски, которые создавались с целью нашего освобождения от веры и более обманчивые социальные маски. Как и метафизика, они подразумевают больше (и другое), чем в них говорится, и никогда не значат ничего буквально. Как говорил Уайльд: "Реальность метафизики - это реальность масок".
ЭПИЛОГ
[В самый последний момент, прямо перед отправкой в печать, д-р Уилсон позвонил в издательство "Нью-Фалькон" и сказал, что в книгу "Космический триггер III: Моя жизнь после смерти" настоятельно необходимо включить следующий текст, поскольку он имеет колоссальное значение...]
Только что получил последний номер "Фортин Таймс" (выпуск 77, зима 1995 г.), в котором сообщается о тех двадцати трех мертвых розенкрейцерах и остальных трупах. Которые находили повсюду. Сейчас выясняется. Что этот культ собирался мигрировать на Сириус.
Я знал, что где-то они впишутся в эту таинственную историю...
Роберт Антон Уилсон
20 марта 1995 г.