- Могла бы и не возвращаться! – дыхнула она на меня с порога свежим запахом алкоголя, - Пока живёшь в МОЁМ доме - делай, что Я тебе скажу! Снимай сейчас же свои проститутские юбки-блузки и носи уже нормальную одежду! – подогретым алкоголем яростным голосом выдала мне мать.
- Мам, тебя раздражает моя одежда или я сама? – пока ещё спокойно спросила я, повернувшись к ней: уже немолодая, заметно потрёпанная жизнью, волосы собраны в куцый хвост на затылке… М-да. Ну что, что нашёл в ней отчим?! Когда-то стройная фигура сейчас иссохлась, корявые руки с тонкими пальцами торчат из коротких рукавов домашнего халата. Миловидное лицо искажено яростью и так и брызжет злобой. К кому?! К родной дочери! Откуда эта ненависть вообще взялась?!.
- Делай, что я говорю, или выметайся отсюда! – завопила мать в ответ.
Бросив сумку на кровать, я удивлённо на неё посмотрела:
- Мам, ты понимаешь, что говоришь? – не веря в реальность происходящего, спросила я. Впервые во время подобных сцен мать позволила себе такие слова в мой адрес.
- Да, понимаю! – выкрикнула мать, в запале гордо вскинув голову и смотря на меня сверху вниз. Это оказалось последней каплей.
Достав из-под кровати старую спортивную сумку, я стала скидывать в неё свои вещи, дрожащими от переполнявших меня эмоций и чувств руками.
- Если ты сейчас уйдёшь – можешь больше никогда не возвращаться! – внезапно добавила мать, торжествуя победу. Над кем?! Над собственной дочерью?! Я отказывалась в это верить, но продолжала упорно складывать вещи.
- Мам, ответь мне только на один вопрос: за что ты меня так ненавидишь? – я замерла посреди комнаты, выпрямившись и посмотрев ей в глаза, держа летнюю куртку в руках.
- Ты мне всю жизнь сломала! – завизжала мать, - Из-за тебя ушёл от меня твой отец! – я перевела дыхание:
- А ты никогда не думала, что дело не во мне, а в тебе самой? – глядя ей в глаза, спокойно проговорила я, пытаясь унять клокотавшие эмоции внутри себя.
- Уходи! – она показала рукой мне на дверь и замерла на пороге комнаты в позе оскорблённой невинности.
Швырнув куртку в сумку, я встала на стул и достала с верхней полки жестяную коробочку со своими сбережениями, – копила на шубу к зиме – бросила её туда же в сумку, дёрнула молнию и, подцепив сумку с тетрадками, вышла из дома.
Дойдя до автобусной остановки, я уже точно знала, где буду жить: села на «двойку» - маршрут до Ленкиного дома. Она была моей единственной близкой подругой, и к тому же она жила одна, снимая комнату в коммуналке: родители жили в районе, и каждый день ездить на перекладных было не рационально. Так что с первого курса Ленка обладала своим собственным, отдельным жильём, где мы собирались на свои девичники, а порой беззастенчиво пользовались Ленкиным радушием и уединялись в её коммуналке со своими ухажёрами. Понятное дело – компенсируя её «прогулки на свежем воздухе» приятными мелочами типа шоколадки к чаю.
Увидев меня с сумкой через плечо, Ленка молча распахнула передо мной дверь в комнату и приглашающим жестом повела рукой – «проходи, мол!»:
- Решилась, подруга? – кивнула она в сторону моей спортивки, брошенной у входа.
- Решилась, - проговорила я, тяжело вздохнув и опускаясь на единственный стул в её комнате, - Я больше так не могу, - устало добавила я, опуская глаза в пол.
- Что планируешь делать дальше? – участливо спросила Ленка, присаживаясь на кровать.
- Я не знаю, - пожала плечами я, - получу диплом, а там видно будет…
- Поехали со мной: меня тётка зовёт к себе в Волгоград. Там тепло, фрукты-ягоды! Надоела уже эта Сибирь, хочется тепла и счастья! – восторженно проговорила она, мечтательно обняв себя руками и прикрыв глаза, - Да и вдвоём не так страшно новую жизнь начинать, - распахнув свои огромные глаза, подмигнула она мне. Такая не пропадёт – подумалось мне, и ещё – что я не хочу терять свою лучшую подругу. Поэтому я тут же с готовностью согласилась:
- Поехали! Никогда не была в Волгограде...
***
Мои ожидания оправдались, и, получив свой заслуженный красный диплом, я забежала вечером к себе домой. Дверь мне открыл отчим. Едва увидев меня, он тут же расплылся в улыбке и притянул к себе, крепко обнимая:
- Ну, наконец-то ты вернулась! - я слышала ухом, прижатым к его широкой груди, биение сердца: такого близкого, такого родного, такого любящего меня – по сути, чужую дочку, -Мы переживали! Какой день уже дома не ночуешь… - тепло сказал он мне.
- Наверное, ты хотел сказать: ТЫ переживал, да? – тут же тихо перебила я его, пытаясь поймать взгляд его лучистых глаз и снова благодарно прижимаясь к нему. Он смущенно опустил глаза, проведя по моим волосам рукой и укладывая голову обратно на свою грудь. В коридор вышла мать: