Наконец путешествие закончилось, и их встретила любящая, теплая семья. В России Шишковы были крепкой, провинциальной дворянской семьей. Тихон Андреевич был директором банка в Костроме. Семья сильно отличалась от городского, утонченного семейства Шмеманов. Как я уже писала, один из сыновей Шишковых погиб на войне, другой был ранен (и благодаря ранению он остался в живых). Самый младший, Александр, был слишком молод, чтобы воевать. Двое оставшихся в живых братьев и младшая сестра Ольга были простые, веселые и сердечные. И Анна Тихоновна с облегчением смогла переложить свои тяжкие заботы и переживания – эмиграция, смерть дочери, неясность будущего и т. п. – на сильные плечи своего отца. У Александра сохранились только отрывочные воспоминания о жизни с бабушкой и дедушкой в Белграде, но он хорошо помнил уютную, беззаботную и радостную атмосферу в семье. В центре их жизни стояла Церковь. Вся семья посещала все службы, соблюдала все посты и ежедневно вместе молилась.
Прошел год.
Александр всегда помнил тот день, когда приехал его отец. В то время найти работу в Белграде было легко. Город был полон русских эмигрантов. Но для Дмитрия Николаевича белградская жизнь была безнадежно провинциальной, некультурной, прозаичной. Он хотел воссоединиться со своей семьей в Париже, куда они переехали из Эстонии. И вскоре после своего приезда в Белград Дмитрий Николаевич перевез жену и детей в Париж.
Париж
Париж был наводнен русскими эмигрантами. Для своего изгнания Париж выбрали в основном культурные и образованные люди. Они говорили на прекрасном французском языке, но очень немногие имели профессию, позволявшую найти хорошую работу. Для огромного числа появившихся на Западе русских изгнанников был создан Нансеновский паспорт. Я до сих пор храню свой, где в графе «подданство» мы писали – «нет». Жизнь в Париже того времени легко может стать темой целой книги, но я буду писать только о жизни Александра и его окружения.
Воспитание. Образование. Юные годы
Приехав из Белграда, Дмитрий Николаевич, Анна Тихоновна и мальчики, которым к тому времени было уже по девять лет, поначалу поселились в крошечной квартирке сестры Дмитрия Николаевича, где Андрей и Александр спали на полу большого шкафа. Александр вспоминал это время как непрекращающееся приключение. Его родители постоянно искали работу и ради хлеба насущного то убирали квартиры, то нанимались на заправочные станции. Но настроение у русских парижан было беззаботным, все старались заработать деньги на еду и не думать об остальном. Благодаря помощи богатых иностранцев появились социальные центры, где можно было получить медицинскую помощь, одежду и даже иногда еду (последнюю присылал Американский Красный Крест). Эта помощь воспринималась как дар Божий. Я до сих пор помню запах только что открытой банки какао или клубничного варенья (ни то, ни другое на эмигрантские деньги купить было невозможно).
По приезде в Париж братьев записали во французскую школу. По причине незнания языка их поместили в детский сад, несмотря на их возраст и рост. В первый же день братья решили сбежать из школы и каким-то образом смогли найти дорогу домой, где им пришлось ждать, сидя на тротуаре, возвращения родителей. Александр не помнил, что последовало за их поступком, но вскоре после этого их отправили в недавно открытый недалеко от Версаля русский кадетский корпус. С бритыми головами, в формах защитного цвета, мальчики воспитывались в строгой военной дисциплине и регулярно ходили в церковь. Занятия состояли в основном из уроков по русской истории и Закону Божьему, но некоторое время уделялось также математике, научным дисциплинам и французскому языку. Главный же упор делался на изучении всего, относящегося к России. Долг каждого русского патриота – принести присягу русскому знамени и спасти русскую землю от врагов-большевиков. Эта благородная цель поддерживалась идеей служения как жертвы, любви и верности делу и уверенностью в триумфальном возвращении в Россию. Воображение мальчиков рисовало им героические поступки и акты самопожертвования. В те годы зарождалась близкая дружба, сохранявшаяся долгие годы. Александр, тогда десятилетний, привлек внимание директора корпуса, генерала Римского-Корсакова, образованного, доброго и умного пожилого человека. Он любил поэзию и часто приглашал Александра в свой кабинет, где читал ему стихи Пушкина, Тютчева и других русских поэтов, рассказывал о старой, настоящей России. Ему обязан был Александр своей любовью к чтению и к русской литературе, да и шире – к литературе вообще. Генерал знал и историю религиозной мысли. Он открыл Александру красоту и богатство мира, превосходящего воспоминания о потерянной России. Самое же важное – Александр научился любить жизнь всегда и везде. До конца своих дней он был благодарен старому генералу за то, что тот открыл ему широкие горизонты жизни и культуры.