– Знаете, – говорит, – насчёт этих сантехников, ну, это самое – они просто перепутали здания. Можете про них забыть. Они уже, наверное, больше не придут.
– Хорошо, – говорю.
Пусть и «наверное» – это всё равно хорошо.
Топорная работа
Мне не нравится та сеть супермаркетов, которая контролирует распространение пищевых продуктов в моем районе. И причин тому несколько: особы, сидящие за кассами, не отзывчивые; охранники, охраняющие двери, тоже. И покупатели чувствуют это и ведут себя соответствующим образом: толкаются, почти как в метро; плюс к этому корзинок никогда нет; да и будто этого мало – капуста там всегда гнилая. Вот поэтому я предпочитаю ходить на рынок. Поэтому и еще из-за мяса, или точнее – из-за мясника. То есть – мясницы. Я её люблю. Первый раз я боялся. Потому что все мне говорили: «Лучше ходи в супермаркет, на рынке не безопасно. Да и обманывают, – говорили, – ой, как». Так что боялся. Но как зашёл, вижу – всё очень весело. Все стоят, и вместо того, чтобы избегать встречи с клиентами, напротив, похоже, жаждут её. И когда идёшь мимо какой-нибудь лавки, хозяин то и дело говорит: «Не проходите мимо!» Или: «Таких помидорчиков больше нигде не повстречаете». Или: «Лучшая капуста, сочная, только для вас!»
Короче, мне понравилось. Понравилось так, что я начал ходить туда каждый день. Иногда даже по два раза в день – все товары испробовать. И вот таким образом я натолкнулся на мясницу. Бродил я по рынку и вдруг увидел её. Она крошила рёбрышки. Большим топором. Я не мог глаза отвести. Всё стоял и смотрел, как будто впервые понимал суть жизни. И эта суть – в рёбрышках. Сначала я стеснялся к ней подойти. Очень у неё большой топор. Да и очень она такая красивая. С длинными тёмненькими ресницами. Настоящая восточная красавица. Я никак не мог понять, как такая девушка попала на такую работу. Но всё-таки решил узнать, и подошёл к ней. Она на меня смотрела, улыбалась и хлопала ресницами:
– Что вам?
– Да, мало ли чего? – сказал я и подумал: сразу спросить, как она сюда попала, или лучше сначала познакомиться? – Ну, – говорю, – рёбрышки, пожалуйста.
Она отвернулась, и я думал: нет, пожалуйста, не уходите. Но она всего лишь открыла дверь морозильника и достала оттуда огромный кусок мяса, а потом повернулась ко мне:
– Пойдёт? – И её глаза блестели, как острые топоры. Очень она такая красивая.
– Да что вы, – говорю, – я такой маленький. Как я его донесу домой?
Oна улыбнулась и со смаком ответила:
– Я могу его порубить.
– Да, – говорю, – я видел. Это у вас очень красиво получается.
– Ох, ну вы, – смущалась она. – Так, рубить?
– Да, – говорю, – да.
Язык у меня сломался. Из-за любви. Вот, кидает она кусок на чурбан, и левой рукой тянется за топором. Тянется за топором, и в то же время подходит какой-то тип и просит её разменять деньги. Смотрю, а она правой рукой тянется за деньгами. И начинает считать, одновременно рубя мясо огромным топором. Я, понятное дело, начал сильно переживать за свою любовь. Она на мясо даже не взглядывает, но продолжает рубить. Не мог я смотреть и от ужаса закрыл глаза. Мы только что встретились, и всё уже кончено. Всего пять секунд, и я слышу её голос: «Сто ровно». Открываю глаза – она цела, того типа больше нет, и она протягивает мне пакет с нарубленными рёбрышками. Вот талант! Одновременно рубит и считает. «Спасибо, – говорю. – Я вас люблю». Уходил я тогда, так и не спросив о том, как она решила пойти именно в мясники. «Но ничего, – думал, – завтра спрошу».
На следующий день зашёл на рынок и устремился к мясной лавке. Как подошел, вижу: её нет. Вместо неё работает какая-то более ожидаемая физиономия. Тогда сердце у меня начало переживать. Спрашиваю у нового мясника, мол, где моя любовь? А он в ответ: «Тебе это зачем?» Разволновался я, но пытался говорить как можно спокойнее: «Да так, поблагодарить за вкусные рёбрышки». Его это объяснение устраивало, и он кивает головой, улыбается и говорит: «Ещё хотите?» – «Неа, – говорю, – спасибо. У меня ещё осталось», – и сматываюсь.
На следующий день её тоже нет. Короче, простыл и след. Я её больше не видел. Не знаю, может, она получила новую работу в каком-то модельном агентстве. Или переехала на другой рынок, где платят побольше. В любом случае, хожу на рынок. И покупаю там рёбрышки. Новый мясник тоже неплохо умеет их рубить.
Вагон и маленькая тележка
Людей в метро всегда, как бы, не мало, и это не новость. Но на этот раз, когда я вошел на станцию метро, почувствовал: все-таки что-то не так. Очень много народу. И все такие, знаете, оживленные. И спуститься на платформу нереально. То есть спуститься можно, но смысла-то нет. Все равно в вагон не попадешь. Я заколебался, только на секунду, но этого хватило, чтобы какая-то дама с тележкой проехала по мне – ведь нельзя колебаться в метро, если хочешь куда-нибудь в жизни попасть.