Хозяин же сохранял присутствие духа.
— Может, мы сначала прогуляемся по усадьбе, чтобы вы все посмотрели? Будет чудесно, если вы придумаете название, которое бы как-то передавало характер нашего дома.
Мы все обошли и осмотрели. В салоне стояли столы с витыми ножками и кресла, обитые красной кожей. Для столовой была импортирована испанская мебель. Три спальни были оборудованы в бретонском, фризском и английском стилях. Мы побывали также в маленькой мансарде, отделанной под каюту океанского парохода; среди прочего здесь были штормовой фонарь, рыбачья сеть и непромокаемая куртка-зюйдвестка на вешалке. В палисаднике, на свежевыбритом газоне, кокетливо теснились вокруг столика белые стулья с тонкими ножками, напоминающими балерину, которая делает фуэте. Роль задника декорации играли темно-зеленые ели, перед которыми на переднем плане сгрудилась стайка серебристых березок. Повсюду разливалось соловьиное пенье, и, когда я пошарил глазами по деревьям, хозяйка рассмеялась, на секунду выйдя из состояния тревоги, и пояснила:
— Это моя идея. Мы спрятали на веранде стереоустановку, а по веткам развесили динамики. Все записано на пленку и на пластинки.
Если бы дело стало только за мной, я бы присвоил этому дому имя из первой категории.
Домотопонимика в Бельгии подразделяет названия на разные, строго разграниченные категории. К первой относятся названия, в которых домовладелец хочет с детской непосредственностью выразить свое удовлетворение тем фактом, что у него есть наконец свой дом, свое собственное, ему одному принадлежащее жилье, которое он может оборудовать по своему вкусу, без всякого вмешательства посторонних лиц.
Названия этой категории воплощают человеческую гордость достигнутым результатом и некоторую толику изумления по поводу того, что идеалы все-таки могут становиться реальностью. Я думаю сейчас о таких названиях, как «Моя греза», «Наша мечта», «Наше гнездышко», «Наш покой» или «Сны сбываются». У других радость прорывается в остроумной шутке, которую несет в себе название. Всем прохожим должно быть ведомо, что хозяева дома видят в нем предел своих желаний и ничего больше не хотят от этого мира. Поэтому они пишут на фасаде «Сэм Саффит»[8]. Музыкально одаренные выводят над дверью «До-ми-си-ля-до-ре». Когда тетушка Шарлотта приезжает в гости и не сразу соображает, что все это значит, они дружным хором поют «Домисиль а до ре». Обожаемый кров, стало быть. И потом до колик в животе смеются над ее удивлением.
Я не стал предлагать названия первой категории. Я чувствовал, что хозяева дома уже давно перебрали всевозможные варианты и забраковали их как слишком обычные и распространенные. В самом деле, такие названия вы можете встретить на всей территории Бельгии: их дают самым разным Жилищам — от лесных бунгало в Арденнах до деревянных летних домиков на побережье.
Названий второй категории я тоже не трогал. Эту группу составляют названия цветов, деревьев и других растений. Осматривая усадьбу, я увидел только симпатичные ели и березки, но и они в Кемпене почти полностью перевелись. Газон едва ли шел в расчет, а в стеклянной теплице возле леска, которая помогала хозяину дома изредка тешить свою • аграрную ностальгию, мне удалось разглядеть только редиску и несколько кустиков савойской капусты. Я деликатно намекнул Безымянным, что они могли бы высадить какой-нибудь подходящий сорт цветов — рододендрон или подсолнух, например. Они улыбнулись устало. Сразу поняли, куда я клоню. Они уже выписывали с Лазурного берега орхидеи и другие экзотические растения, приглашали специалиста-садовника, который высадил их в отдельную клумбу на солнечном месте, сам менеер ухаживал за ними, но только собрались заказать кузнецу буквы для надписи «Ночная орхидея», как все цветы безжизненно поникли.
— Здешняя почва не годится для этих цветов, — вздохнула хозяйка.
С мужеством отчаяния перешел я тогда к третьей категории — женским именам. Сколько их, таких бельгийцев, которые стремятся поведать с фасада всему миру, как зовут их возлюбленную, их даму сердца! Вилла «Ивонна», вилла «Мари-Клер», вилла «Шанталь»... Я взял под локоть хозяина дома.
— Прошу прощения, но я до сих пор не знаю имени вашей жены...
Он взглянул на меня с ужасом.
— Нет, — воскликнул он, — нет, только не это!
Когда мы затем в салоне пили виски, размышляя о трудностях домотопонимики в Бельгии, мой взгляд упал на картинку, изображающую Тиля Уленшпигеля, веселого героя фламандского фольклора, символ бунтарства и острого ума. Шельмец стоял на каминной доске, под которой в очаге светилось электрическое пламя, и, улыбаясь, глядел в свое зеркало. Я приободрился и заговорил с хозяевами о названиях во фламандском духе. В этом случае жилище редко называют «виллой». Вилла — слово иноземное. А верующий патриот-фламандец живет не только для того, чтобы просто жить, но и для того, чтобы примером своим воспитывать Народ. Поэтому он называет свой дом «обитель». Так торжественнее. «Обитель» великолепно подходит для современной фламандской элиты, сказал я.
8
Если прочесть слово «саффит» (Suffit) по-французски, то это значит — довольно, достаточно.