Венские и берлинские события[42] со всеми их поразительными результатами коснулись меня только как интересные газетные новости. Созыв Франкфуртского парламента[43] вместо распущенного Бундестага[44] обвеял меня приятным холодком. Однако при всей их значительности эти тревоги не в состоянии были прервать моих строго распределенных ежедневных занятий. С чувством огромного, гордого самоудовлетворения я закончил в последние дни бурного марта партитуру «Лоэнгрина», разработав инструментовку для заключительной сцены исчезновения рыцаря Граля в таинственных далях мистического мира.
В это же время однажды посетила меня молодая, вышедшая замуж в Бордо англичанка Джесси Лоссо[45] в сопровождении восемнадцатилетнего Карла Риттера[46]. Этот молодой человек, рожденный от немецких родителей в России, со всей своей семьей примыкал к тому кругу поселенцев с севера, которые надолго задерживались в Дрездене из-за доставляемых этим городом эстетических удовольствий. Я вспомнил, что принимал его у себя вскоре после первых представлений «Тангейзера»: он просил меня тогда сделать надпись на экземпляре партитуры, купленной в музыкальном магазине. Теперь я узнал, что этот экземпляр принадлежал именно госпоже, присутствовавшей тогда на спектакле. С величайшей робостью, в форме, мне до того совершенно незнакомой, молодая дама выразила мне свои восторженные чувства. Она очень сожалела, что принуждена по условиям семейной жизни покинуть любимый Дрезден и расстаться с семьей Риттер, которая тоже питает ко мне горячую преданность.
Когда эти новые молодые друзья ушли, меня охватило особенное настроение. После Альвины Фромман и Вердера, со времени «Летучего Голландца», впервые донесся до меня точно издали отзвук горячей симпатии, именно то, чего я никак не мог найти тут, вокруг себя. Молодого Риттера я просил навещать меня время от времени и сопровождать на прогулках. Но робость его была так велика, что я видел его у себя, насколько помню, очень редко. Вместе с Гансом фон Бюловом, студентом-юристом Лейпцигского университета, с которым он был в близких отношениях, он посетил меня всего несколько раз. Фон Бюлов, гораздо более общительный и разговорчивый, проявлял свою сердечную преданность с некоторой активностью и потому давал повод к ответным чувствам. У него, между прочим, я впервые заметил откровенное проявление охватившего всех политического энтузиазма: на его шляпе, как и на шляпе его отца, красовалась черно-красно-золотая кокарда[47].
По окончании «Лоэнгрина» у меня оказалось достаточно досуга, чтобы несколько ближе вникнуть в ход событий. В Дрездене усиленно бродила общенемецкая идея, и надежда на ее торжество одушевляла все сердца. Не мог и я стоять в стороне от этого движения и воздерживаться от живого в нем участия. Правда, я был в вопросах политики достаточно вышколен старым другом Франком, чтобы многого не ждать от собравшегося немецкого парламента, но тем не менее общее настроение и сквозившая везде вера, что возвращение к старому более немыслимо, не могли не оказать и на меня известного влияния. Только вместо речей я хотел дел, и таких дел, в которых сказалась бы серьезная готовность вождей немецкого народа безвозвратно порвать со старыми, чуждыми германскому духу тенденциями. Это вдохновило меня написать популярно-поэтическое воззвание к немецким князьям и народам, в котором я призывал к решительной войне с Россией. Оттуда шло давление на немецкую политику, на немецких монархов, вредное их народам. Одна строфа гласила:
Так как у меня лично не было никаких связей с политическими газетами и так как я узнал, что в Маннгейме, где довольно высоко вздымались политические волны, на вершине одной из них узрели как-то Бертольда Ауэрбаха, я послал ему стихотворение с просьбой сделать с ним, что он хочет. С тех пор я этого стихотворения больше не видел и ничего о нем не слыхал.
42
После волнений в Париже революционные события стремительно развивались и быстро перекинулись из Франции в Германию и Австрию. Уже 27 февраля 1848 г. в Бадене прошли массовые народные собрания и демонстрации. 3 марта произошла демонстрация рабочих в Кёльне. С 6 марта начались волнения в Берлине. 13 марта вспыхнуло народное восстание в Вене.
43
Франкфуртский парламент, или Франкфуртское национальное собрание – общегерманское национальное собрание, созванное во Франкфурте-на-Майне с целью объединения Германии и выработки конституции. Ему предшествовал т. н. Франкфуртский Предпарламент (Vorparlament), который собрался 31 марта 1848 г. и заседал до 3 апреля. Итоговым решением стала задача созвать единое национальное собрание, избранное всеобщей подачей голосов по 1 депутату на каждые 50 000 человек. Франкфуртское национальное собрание открылось 18 мая 1848 г. и заседало вплоть до 30 мая 1849 г. В марте 1849 г. была завершена выработка первоначальной конституции, согласно которой германские государства объединялись в монархическую федерацию. Однако прусский король Фридрих Вильгельм IV отверг предложенную ему имперскую корону. Первыми вскоре после этого отказа отозвали своих депутатов прусское и австрийское правительства. Парламент распался; оставшиеся депутаты перенесли заседания в Штутгарт. Собрание было окончательно разогнано 18 июня 1849 г.
44
Бундестаг, или Бундесферзаммлунг (Bundestag, Bundesversammlung), или Союзный сейм – федеральное собрание, высший орган Германского союза. Представлял собой собрание представителей германских государств в период между Венским конгрессом и объединением Германии. Заседал во Франкфурте-на-Майне. Передал свои полномочия т. н. предварительному парламенту (Vorparlament), предшествовавшему созыву Франкфуртского парламента, или Франкфуртского национального собрания.
45
Лоссо Джесси (Laussot; 1829–1905; урожденная Тейлор [Taylor]), музыкальная писательница, пианистка и педагог. В начале 1840-х гг. училась игре на фортепьяно в Дрездене, где познакомилась с Гансом фон Бюловом. Выйдя замуж за французского виноторговца Эжена Лоссо, обосновалась в Бордо. В 1850 г. ушла от мужа, чему немало способствовал кратковременный роман с Р. Вагнером (отношения композитора к Джесси никак нельзя назвать серьезными), не получив официального развода. С 1853 г. жила во Флоренции, где преподавала игру на фортепьяно и основала хоровое Общество Керубини (Società Cherubini). Интересно отметить, что Ф. Лист посвятил Джесси Лоссо несколько своих хоровых сочинений. В 1879 г., после смерти Эжена Лоссо, вышла замуж за писателя, историка литературы и публициста Карла Хиллебранда (Hillebrand; 1829–1884).
46
Риттер Карл Готфрид (Ritter; 1830–1891), немецкий драматург, друг Р. Вагнера. Родился в Нарве; получил образование в Лейпцигском университете; изучал философию. С 1841 г. жил в Дрездене. Брал уроки музыки у Р. Шумана и Ф. Хиллера. С матерью Карла, Юлией Риттер (1794–1869), был близко знаком Р. Вагнер; семья Риттеров не раз оказывала композитору существенную материальную помощь. Личность Вагнера сильно повлияла на Карла. В 1849 г. он принял участие в Дрезденском восстании, после чего отправился в изгнание в Швейцарию вместе с Вагнером. В 1858–1859 гг. сопровождал Вагнера в его поездке в Италии. Пожалуй, лучшим сочинением Карла Риттера является его драма «Тристан» (Tristan; 1854). По признанию самого Вагнера, она стала одним из источников его собственного творчества при написании музыкальной драмы «Тристан и Изольда». Кроме того, Риттером написан теоретический труд «Теория немецкого театрального искусства» (Theorie des deutschen Schauspiels; 1880).
47
Черно-красно-золотые кокарды и флаги являлись символом свободы и объединения Германии. Впервые эти цвета были использованы в 1813 г. для формы добровольческого студенческого Корпуса свободы в ходе войны против Наполеона. В 1818 г. черно-красно-золотой флаг был принят у Общегерманской студенческой ассоциации. В 1848–1849 гг. ношение черно-красно-золотых кокард подчеркивало сочувствие революционному движению. Франкфуртское национальное собрание узаконило эти цвета в качестве общенациональных эмблем.