Такова жизнь. Люди — это люди, садху — это садху. Садху должен маскировать себя, чтобы не иметь проблем в общении с людьми. Это — закон.
Все происходящее было для меня лилой — азартной игрой ради других, которую я, однако, принял полностью. У меня, конечно, даже во сне не было амбиций сделать карьеру военного. Я жил как умел, среди молодых ребят, так, как мне позволяли обстоятельства моей жизни.
Отец иногда говорил, что я просто «отбывал номер», поскольку дал обещание родителям получить высшее образование и офицерское звание, и должен был его сдержать во что бы то ни стало. Обещания надо выполнять. Рама, царский принц, чтобы исполнить обещание, безропотно удалился на двенадцать лет в изгнание в джунгли и жил отшельником, принимая свою судьбу.
Я честно играл ту роль, которую выбрал, и старался играть ее достойно. Это была не моя роль, это был не мой мир, но сейчас это был мой выбор. Коль я принял его как испытание, свою практику, и дал обещание, я честно и искренне выполнял все, что от меня требовалось. Это была моя карма-йога.
Я очень спокойно переносил так называемые тяготы воинской службы. Я просто был садху, и для меня это было игрой, имитацией, исполнением роли. Живешь среди людей — делай вид, что ты человек.
Медитация набрала силу, стала естественной и по-настоящему соединилась с жизнью.
Мой дух был пробужден, сердце пусто, у меня не было ни надежд, ни планов. Я учился, но не тому, как стать будущим офицером, а тому, как хорошо играть роли в мире людей.
Я учился языку людей, который я пока знал плохо. Мне было, что сказать людям, но их языком я пока не владел в совершенстве. Я наблюдал, был свидетелем происходящего, жил целиком в своем духовном мире, и изображал из себя именно того, кого нужно. А этому я очень хорошо научился с самого детства.
Я плыл по течению своей кармы, играл с ней и спокойно шел к своей цели.
Как я впервые встретил своего коренного Гуру
Шел 1987 год. Примерно в девятнадцатилетнем возрасте, на третьем курсе, я почувствовал себя на пике энергетической формы. Это проявилось в том, что я начал слышать громкие внутренние звуки — анахата-нада. Они возникали и раньше, еще в детстве, но сейчас эти звуки стали просто оглушающими. Они постоянно сопровождали меня, где бы я ни был, иногда даже заглушая окружающую реальность, так, что мне с усилием воли приходилось вслушиваться в то, что говорят люди.
Звук в правом ухе напоминал гудение трансформатора, в левом — попискивание, наподобие азбуки Морзе. Иногда гудение в правом ухе переходило в жужжание, а попискивание в левом — в мелодию. Это было знаком начала самадхи или появления рядом какого-либо высокого сверхсущества.
Звуки стали частью моей жизни, но я не особо беспокоился о них, зная, что так все и должно быть. Эти внутренние звуки, казалось, пронизывали весь мир, любой внешний звук инициировал их запуск.
Лежа, сосредотачиваясь на этих звуках и входя в тонкое тело, я любил улетать в необыкновенные миры, наподобие узорчатой парчи. Мое дыхание замедлялось, а затем останавливалось. Я двигался вслед за звуками по узорам этой парчи, которые вели в иные измерения. Путешествуя по ним, я открывал все более глубокие тайны мироздания. По возвращении зарисовывал неземные узоры и миры, которые видел в этих путешествиях.
У меня скопилось несколько сотен таких рисунков.
Впервые со звуком анахата-нада я столкнулся в своей практике много лет назад, в детстве, занимаясь медитацией в позе лежа. Звуки нада внезапно возникали в обоих ушах и слышались даже во время ходьбы по улице. В левом ухе слышалось постоянное попискивание, которое при сосредоточении на нем нарастало до громоподобных ударов колокола, обладающих резонансными переливами. В правом слышалось монотонное гудение, иногда перерастающее в громкий скрежет или жужжание, которое я с трудом выносил. Эти звуки я слышал непрерывно около двух лет, и вот они снова возникли и усилились.
Однажды, лет в двенадцать, в медитации эти звуки стали необычно сильными и буквально вдавили мое тело, которое не могло пошевелиться. Я сконцентрировался на звуке справа и на центральном канале, пытаясь не терять осознанного присутствия, объединяясь со звуком. Звук нарастал до оглушающего грохота, внезапно откуда-то сверху я услышал раскаты грома, нечто наподобие громогласного: «Д-д-а…Д-д-а».