– Если сдашь экзамены, сможешь поехать в колледж, как и Мэри.
«Вот черт!» – подумала я. Меньше всего мне хотелось учиться в колледже. Мысль о том, что снова придется покинуть дом, была для меня невыносима. Я хотела просто окончить школу и начать работать, чтобы собрать деньги на моего пони. И я решила провалить экзамены.
Первым экзаменом была английская литература. Я отказалась что-либо писать: положила ручку и сидела перед пустым листом. Директор школы вызвал меня к себе и спросил, что это я делаю.
– Я не хочу учиться в колледже, – ответила я. – Я семь лет провела в пансионе и сыта общежитием по горло. Я хочу начать жить самостоятельно. Я хочу работать и хочу собственного пони.
Директор вздохнул.
– Что ж, я не могу тебя в этом упрекнуть.
Все были уверены в том, что я никогда не смогу работать. Врач говорил, что раны будут воспаляться и мне часто придется брать отгулы для посещения больниц. Но к этому времени я уже знала, что не следует слепо верить, когда мне говорят, что я чего-то не смогу. Ведь если бы все, что говорили врачи, было правдой, то я уже давно должна была умереть.
И я хотела своего пони. Поэтому мне нужно было работать.
В одной компании требовались телефонистки, и я подала заявление, не сказав маме. Я получила работу и отправилась туда. Сейчас я понимаю, что нашла худшую работу из всех возможных, потому что во время рабочего дня нужно было носить наушники. В то время пластиковые наушники были очень тяжелыми и натирали кожу на ушах. Я пыталась нанести на них пену, но это не помогло.
Боль была ужасной, но я думала только о пони. Это стало моей навязчивой идеей. Другие девушки тратили зарплату на одежду и косметику, я же откладывала каждый пенни.
Через полгода я увидела объявление о продаже уэльского пони.
Лошадка стоила сорок восемь гиней, а у меня было всего сорок восемь фунтов. Я попросила маму одолжить мне недостающую сумму. Мама согласилась. Но когда я его привезла и мама увидела, насколько он энергичный, она встревожилась и запретила мне ездить верхом. Она даже записала меня к лондонскому дерматологу, чтобы тот подтвердил, что верховая езда не для меня.
К врачу в Лондон мы отправились все вместе – я, родители и мой младший брат, который тогда был еще младенцем. И все вместе мы пошли в лондонский зоопарк. Папа захватил для меня коляску, но я категорически отказалась ездить на ней – я была слишком упряма. Я обошла весь зоопарк, хотя ступни у меня страшно разболелись и начали кровоточить. Мама должна была понять, что я вряд ли прислушаюсь к мнению врача.
Но доктор удивил всех нас. Мама рассказала, что я купила уэльского пони, а она не хочет, чтобы я ездила верхом.
– Пусть попробует, – сказал врач. – Это лучше, чем кутать ее в вату. Если у нее не получится, она сама бросит верховую езду.
Да, этот доктор плохо меня знал! Мама посмотрела на него с сомнением.
– Многие из тех, кто страдает ДБЭ, прикованы к инвалидному креслу, – сказал врач. – Они и мечтать не могут о верховой езде и о том, к чему стремится Венди. Это хорошо, что она хочет попробовать. Если ей хочется, пусть пробует.
Вспоминая тот разговор, я думаю, что доктор понимал: главная причина моего упрямства – желание сделать то, чего, по мнению других, я сделать не могу и не должна. Я не хотела, чтобы болезнь лишила меня радости жизни. Мне нужно было научиться справляться с болью и продолжать жить, не сдаваясь ей. Мне казалось, что за мной крадется какое-то чудовище, и, если я остановлюсь, оно меня поймает.
Я не изменилась, я и сегодня такая же упрямая. Когда мне говорят, что я чего-то не могу, то мне еще больше хочется это сделать.
Своего пони я назвала Фриски. Когда я его покупала, мне сказали, что ему четыре года, но позже я обнаружила, что ему всего два. Он был серый в яблоках, с белой гривой и хвостом. Мама сказала, что он похож на маленькую цирковую лошадку. Я его объездила, хотя для этого пришлось стремена и седло обшить овчиной. Я отправлялась на велосипеде за несколько миль, чтобы увидеть свою лошадку. И мне было все равно – светит ли солнце или льет дождь. Я жила ради верховой езды и думала только о лошадях.
Когда у тебя такая болезнь, трудно сохранить веру в себя. Люди относятся к тебе по-особенному. Иногда они начинают общаться так, словно ты не способен что-либо понимать. Кто-то не хочет видеть твою кожу. Я на всю жизнь запомнила того мужчину из кондитерской. Только рядом с животными я чувствовала себя нормально. Словно имея право находиться рядом с ними. Многие боятся лошадей, но я умела ездить на них верхом. И только с лошадьми я могла по-настоящему быть самой собой.