Я сразу поставил вопрос о необходимости ре конструировать второе футбольное поле. На базах других команд мастеров — по два, а то и по три поля, у «Спартака» — одно.
Старшим (или главный, не имеет значения) тренер по роду занятий, по должности обязан думать о концепциях игры, о тактике и стратегии, разрабатывать и проверять, совершенствовать и варьировать системы, схемы расстановки игроков. Я уже сравнивал профессии тренера и режиссера; по уровню старший тренер, думаю, адекватен главному режиссеру.
Так вот, трудно представить, чтобы главный режиссер любого театра, не только МХАТа имени Чехова или ленинградского БДТ имени Горького, организовывал разгрузку машин с декорациями, сам проверял, для того ли спектакля, который нынче будет показан, привезли задник и станки. А вот мне во время реконструкции тренировочного поля стадиона «Спартак» в Тарасовке лично пришлось освидетельствовать наощупь и визуально, а затем возить в лабораторию химикам на анализ тот грунт, который доставили грузовики, — двести полных кузовов! Тогдашний директор тарасовской спортивной базы привлек к этому довольно тонкому делу несведущих людей.
Я сразу понял, что данный грунт для футбольного поля непригоден. И химический анализ это подтвердил. В итоге землю — двести кузовов — пришлось вывозить обратно. Старший ли тренер должен этим заниматься? Или, может быть, это обязанность какого-то иного сотрудника команды, чья должность предусмотрена штатным расписанием?
При реконструкции гостиницы футболистов в Тарасовке мне нередко доводилось брать на себя обязанности прораба. Следить за тем, чтобы работа выполнялась по плану, чтобы качество ее соответствовало заказу. Интересно, Андрей Гончаров в Театре имени Маяковского или Олег Ефремов в Художественном тоже сами, лично, контролируют и поправляют маляров, плотников, штукатуров, ремонтирующих помещения их театров? Чем у них заняты мысли — решением спектакля, образами и мизансценами или поисками лампочек для освещения репетиционного зала?
Десять лет добивался я устройства искусственного освещения футбольного поля на базе в Тарасовке. Десять лет! Добивался отнюдь не ради ублажения каких-то своих амбиций и не во имя общей эстетичности пейзажа, а лишь для того, чтобы можно было нормально и с пользой проводить вечерние тренировки. Не тренироваться же в темноте! Значит, весной и осенью проводить занятия приходилось до тех пор, пока не темнело. А это нарушало распорядок дня. К тому же многие официальные матчи проходят при искусственном освещении, следовательно, и тренировки должны быть так же организованы! приближены к условиям официальных игр…
Восемь лет ушло у меня на то, чтобы «Спартак» обзавелся собственной газонокосилкой. Когда в 1945 году московское «Динамо» ездило в Англию и мы впервые вышли на поле первоклассного лондонского стадиона, кто-то из нас поинтересовался, как удается создать такой великолепный травяной газон. Британцы, которым перевели наш вопрос, ответили доставляющей им удовольствие фразой из старого английского анекдота: «О, это очень просто. Нужно на ровном месте высадить траву и затем триста лет регулярно поливать и подстригать».
Триста лет? Первые восемь ушли на то, чтобы было чем подстригать. Возможно ли подобное в уважающем себя зарубежном спортивном клубе, где каждый четко выполняет именно свое дело? Может быть, еще и поэтому они выигрывают международные кубки и первенства мира.
Вот характерный абзац из украинской республиканской «Рабочей газеты»: «Даже в случае завтрашних неудач никто не посадит руководителей и футболистов «Днепра» в долговую яму, финансовый крах им не грозит. Стадион, на котором выступает команда, и многое другое, включая денежные фонды, находятся на балансе профсоюзной организации предприятия, чьи цвета защищает «Днепр». Это днепропетровское производственное объединение «Южный машиностроительный завод».
Каждому коллективу было на кого рассчитывать. «Шахтеру» — на Донецкий угольный бассейн, «Зениту» — на ленинградское Оптико-механическое объединение, «Черноморцу» — на богатое пароходство. Только «Спартак» снова остался без шефов, или, как теперь научились говорить, спонсоров. Сам по себе.
В 1988 году, например, при доходе «Спартака», составившем 450 тысяч рублей, количество расходов приблизилось к 700 тысячам рублей. Только аренда стадионов и спортивных залов обошлась команде в 185 тысяч рублей. При этом, получая с команды арендную ставку, стадионы не брали на себя обязанность обеспечить достойную рекламу, каким-либо другим образом привлечь зрителей на матч.
Треть всего денежного сбора с матча поступает в бюджет стадиона, на котором проводится игра. Оставшаяся сумма делится на две неравные части — 60 и 40 процентов: 60 получает победившая команда, 40 — проигравшая (в случае ничьей сумма делится поровну). Поскольку у «Спартака» нет собственного стадиона и он, согласно расписанию календарных матчей, обязан становиться «хозяином поля», ему приходится постоянно платить за аренду (а арендные ставки все повышаются). Поэтому, выиграв матч любой трудности, выполнив тяжелую физическую работу, связанную с травмами, с перенапряжением сил, с нервными перегрузками, спартаковцы получали на руки гораздо меньшие суммы, нежели игроки большинства команд не только высшей, но и первой, и второй лиги!
Конкретный пример: капитан сборной команды страны, несколько раз признанный лучшим вратарем года в Советском Союзе и по итогам опроса за рубежом лучшим вратарем мира, капитан московского «Спартака» Ринат Дасаев получал за победу в матче чемпионата страны (над киевским ли «Динамо», над московским ли, над «Гурией») 65 рублей. Правда, в случае выигрыша командой призового места в конце года производился перерасчет и тогда игрок получал еще некоторую, не слишком внушительную, сумму. Но все равно во многих других клубах футболисты, и обладавшие меньшим мастерством, и не такие признанные в мире, получали в несколько раз больше!
Футболисты — своего рода профессиональный клан, такой же, как, например, артисты. Они общаются друг с другом, рассказывают об условиях жизни и работы в той или иной команде, не всегда скрывая друг от друга размер своих официальных заработков. Как же было обидно спартаковцам узнавать, что их материальное положение незавидно по сравнению с материальным положением коллег из других клубов, в том числе не отмечавшихся медалями всесоюзных первенств…
Из разговора спартаковских игроков в комнате отдыха:
— Слышал, в «Днепре» объявлено: за победу над нами каждый участник матча получит по 650 рублей!
— Ну да, получит. А мы у них выиграем и свое получим: кто 65, а кто и меньше.
И не было никакой возможности увеличить сумму приза за победу: не позволял бюджет команды, вынужденной арендовать (и до этого доходило, анекдотическая ситуация) даже манеж собственного спортивного общества!
Характерный пример. Согласно графику игр на Кубок федерации футбола СССР, мы должны были провести два матча подряд с московским «Локомотивом» на его и на нашем поле. На его — понятно, на стадионе «Локомотив» в Черкизове. А на каком «нашем»? Пришлось арендовать все тот же «Локомотив» и на нем «принимать» команду «Локомотив». На этот матч пришло столько зрителей (Кубок федерации популярностью не пользовался), что, за вычетом арендной ставки, «Спартаку» остались из 60 процентов, завоеванных путем победы, 275 рублей. На всю команду.
«Спартак», побеждавший «Арсенал» или мадридский «Атлетико», в своем роде уникален: он не имеет своего собственного стадиона, на котором мог бы проводить календарные матчи как настоящий хозяин поля. Кстати, эту уникальность он сохраняет по сей день.
Да и не имели мы права платить игрокам больше, следуя инструкции Госкомспорта, оговаривавшей размеры призов.
У других команд — другие источники, скажем, директорский фонд предприятия и прочие фонды. А у нас не было самого предприятия, директор которого мог бы распорядиться фондом. Если бы мы начали что-то изобретать по части увеличения призов, мы бы немедленно нарушили финансовую дисциплину.
Хорошо, когда тренер мог опереться на патриотов клуба, таких, как Дасаев, Черенков и Родионов. Эти не искали «лучшей жизни», не делали попыток перейти в иные команды ради более значительных доходов, или быстрого получения благоустроенного жилья, или возможности приобрести вне очереди легковую машину. Но появлялись в «Спартаке» и мастера футбола, выросшие не в традициях этого клуба. Они быстро усваивали, что тут и с деньгами не очень здорово, и другими благами не так-то просто обзавестись. И начинали поглядывать на сторону эти футбольные ландскнехты; были пассивны на наших тренировках, в играх «Спартака», во всех проявлениях его жизни.